Эта жуткая болезнь кажется нам чем-то далеким. И мы даже не подозреваем как сильно заблуждаемся. Жуткая и смертельно опасная зараза может подстерегать везде, начиная от общественного транспорта и заканчивая соседями по дому.
По некоторым данным, треть населения нашей планеты инфицировано бактерией туберкулеза. Но сама болезнь развивается лишь у небольшой доли инфицированных людей(повышенному риску развития туберкулеза подвергаются люди с ослабленной иммунной системой)
Сегодня мы узнаем максимально подробно о туберкулезе, увидим как его лечат в тюрьмах нашей страны и вместе запомним основные правила безопасности.
Мы отправляемся в Лечебное исправительное учреждение №8 , расположенное в Талицах Южского района Ивановской области. Оно предназначено для содержания и лечения осужденных, больных туберкулезом легких. Это единственное подобное учреждение в области. Там мы поговорим с врачами, много лет стоящими на страже здоровья пациентов.
Почему мы будем узнавать всю правду о туберкулезе именно там? Все просто. По данным Всемирной Организации Здравоохранения процент заражения в местах отбывания наказаний на нашей родной планете многократно превосходит общий показатель на свободе и существенно влияет на этот показатель. Мужчины больные туберкулёзом старше 40 лет в 70 % случаев побывали в местах лишения свободы и стабилизация эпидемиологической ситуации в определенной мере обусловлена повышением эффективности противотуберкулезной работы в учреждениях ФСИН.
Прежде чем увидеть всю ситуацию с лечением в Зоне, немного напомню о болезни:
Основной источник заражения туберкулезом — человек с туберкулезом легких. Во время кашля (и не только) у него происходит отделение мокроты, в которой и содержатся бактерии туберкулеза.
И если здоровый человек находится рядом с больным, то эти мелкие капли с заразой могут попасть ему в дыхательные пути. Для инфицирования достаточно вдохнуть лишь несколько микробов.
Но даже отсутствие зараженного в данный момент рядом с вами не защищает от этих бактерий. Мокрота оседает на поверхности помещений, на предметах и вещах. Инфекция может попасть в организм человека вследствие нарушения правил гигиены (если не вымыть руки после контакта с поручнями в общественном транспорте или употреблять в пищу немытые овощи и фрукты, плохо обработанное мясо и некипяченое молоко)
Как я уже говорил, около одной трети населения мира имеют латентный туберкулез. Это означает, что люди инфицированы бактерией, но не больны и не могут передавать болезнь. Вероятность того, что у людей, инфицированных бактерией туберкулеза, на протяжении всей жизни разовьется болезнь, составляет 10%.
Не стоит упрощать и считать в транспорте или где-либо еще каждого третьего, и называть его зараженным туберкулезом. По данным ВОЗ огромный процент людей с туберкулезом проживает в пяти странах: Индия, Индонезия, Китай,Филиппины и Пакистан
Но и заболеваемость туберкулезом в нашей стране остается на высоком уровне.
Эпидемическая ситуация по туберкулёзу в Ивановской области пока остается стабильной. За прошлый год отмечается снижение заболеваемости туберкулезом на 20,7%, распространенности туберкулеза — на 10% по сравнению с аналогичным периодом 2016года.
Впервые с диагнозом «туберкулез» зарегистрировано 268 человек (6мес. 2016г.-338чел.), из них 227 человека — постоянные жители Ивановской области (6мес.2016г.-291чел.).
В большинстве случаев — 80% — заболевшие туберкулезом это люди трудоспособного возраста и в основном мужчины (70%). Заболеваемость туберкулезом среди детского населения (0-17лет) лет за 9мес. 2017г. снизилась более чем в 2 раза по сравнению с 9мес. 2016г.и составила 6,0 на 100 тыс. детского населения. Всего заболело туберкулезом 10 детей и 1 подросток
Эффективность лечения впервые выявленных больных туберкулезом составляет 85%, т.е. из 10 человек, заболевших туберкулезом, 9 излечивается.
Эпидемическая ситуация по туберкулёзу осложняется сочетанием туберкулёза и ВИЧ-инфекции, а так же распространением лекарственно-устойчивого туберкулёза.Каждый четвертый впервые выявленный больной туберкулезом имеет еще и ВИЧ-инфекцию, каждый пятый впервые выявленный бактериовыделитель имеет устойчивость к основным противотуберкулезным препаратам.
10 лет назад около 30% больных туберкулезом в России находились в учреждениях УИС. В настоящее время в местах лишения свободы содержится 14% от всех больных активным туберкулезом в стране.
Около 86% больных туберкулезом при поступлении в следственные изоляторы ранее не были ориентированы в своем диагнозе. Более половины лиц, содержащихся в местах лишения свободы страдают хроническими заболевания, ВИЧ-инфекцией, алкоголизмом, наркоманией, что осложняет эпидемиологическую ситуацию по туберкулезу.
Проводимые в уголовно-исполнительной системе лечебно-профилактические мероприятия позволяют удерживать эпидемиологическую ситуацию по туберкулезу под контролем.
За последние 10 лет показатели заболеваемости и смертности от туберкулеза в учреждениях уголовно-исполнительной системы уменьшились в 3 раза.
Каждые шесть месяцев заключенные по всей стране проходят флюрографию. Если диагностируют туберкулез, то зараженного изолируют от других лиц и переводят в одно из региональных лечебно-исправительных учреждений
Но давайте уже перенесемся в Талицы. Условия проживания похожи на другие колонии нашего региона. Я неоднократно писал, что быт в отрядах часто напоминает пионерский лагерь (окруженный рядами колючки и с автоматчиками на вышках)
Я даже уверен, что если бы выложил эту фотографию в инсте и спросил бы где я нахожусь, никто бы не подумал про Зону
В самой больнице мы мгновенно были переодеты в маски и халаты. Руки обработали спецрастворами.
Внутреннее убранство представляет собой обычную больницу(вот только много решеток и разнообразных специальных устройств и механизмов безопасности)
Оборудование достаточно современное ( я даже не уверен, что в обычных городских поликлиниках установлено подобное)
За год больной туберкулезом, может инфицировать до 10-15 человек.
Небольшое уточнение для сотрудников прокуратуры — все заключенные на фотографиях дали свое письменное согласие на публикацию своих изображений в интернете и СМИ
Существует ряд факторов, содействующих развитию микобактерий туберкулеза в организме: физическое перенапряжение, неумеренное потребление алкоголя, курение, недостаточное или неполноценное питание, другие болезни, ослабляющие организм.
Все что ослабляет вас — может усилить эти гадкие микроорганизмы. Очень важно беречь себя и близких
Туберкулёз лечат большим количеством антибиотиков. Несколько месяцев особо усиленный режим, далее снижается дозировка, происходит так называемый поддерживающий период.
Человеку с туберкулезом нельзя устраивать даже минимальный пропуск в лечении. Может проявиться устойчивость к антибиотикам.
После этого туберкулез может мутировать и стать «лекарственно устойчивым»
В наше время его тоже можно вылечить, но препараты очень серьезные и не особо полезные для организма.
В ЛИУ №8 каждый год проводят более 15 тысяч анализов. Даже срочно представить такой колоссальный и опасный объем работы
Искренне восхищаюсь медицинским персоналом. Каждый день ходят по лезвию бритвы.
Лечение устойчивых форм туберкулёза строго контролируется. Медицинские работники обязательно требуют у заключенных открыть рот и вытянуть язык в подтверждение того, что лекарства приняты.
Если вам такая норма кажется излишне жесткой, то хочу объяснить причину. Заключенный с таким типом болезни может передаваться бактерии, уже устойчивые к антибиотикам. И этого нельзя допускать
Заключенный получает лекарства, наливает себе воды и принимает все под чутким присмотром
Все лекарственные препараты находятся в неподъемном сейфе.
А вот в таких чудо-кабинах берут мокроту у заключенных.
Даже в этом учреждении есть комната для справления религиозных обрядов.
Все осужденные, больные туберкулезом, получают полноценное сбалансированное питание. Ежесуточная норма калорийности составляет более 3000 Ккал на одного человека.
Для них, в отличии от других осужденных, увеличены нормы потребления мяса, макаронных изделий, молока, яиц и овощей. Предусмотрены различные виды диетического питания.
Выдают даже творог. В рационе обычных заключенных такого нет.
Завтрак: каша пшенная молочная с сахаром, творог с молоком, сок фруктовый, чай с сахаром, масло коровье, хлеб
Обед: Суп гороховый с мясными консервами, картофель тушеный с овощами, консервы мясные, компот ,хлеб
Ужин: макароны отварные, консервы рыбные, молоко и хлеб.
Продуктовая лавка тоже есть на территории учреждения
На кухне все чисто. Можно хоть Ревизорро показывать(вот только не уверен, что телеканал Пятница согласился бы)
Порции большие. По качеству все ок. Вкусная столовская пища. Уже неоднократно демонстрировал вам еду в колониях. Тут она даже разнообразней.
Вот в таком виде я передвигался по больнице. Маску менял несколько раз. Про это тоже надо обязательно сказать. У нас часто когда в регионах грипп, все ходят в масках весь день. Так вот, у каждой маски есть «срок жизни» и ходя в ней весь день, вы превращаете еще в «биологическую бомбочку». Не забывайте менять маску!
Давайте раз и навсегда уясним: туберкулезом может заболеть каждый. И проихойти это может не на Зооне, а в общественном транспорте, местах скопления людей, в магазинах, ресторанах, стадионах, да почти где угодно
Первое время болезнь протекает скрыто.
Если вы более 2-3 недель чувствуете себя плохо, вас беспокоит кашель, повышенная температура тела, быстро устаете, аппетит снижен, теряете вес, то необходимо немедленно обратиться к врачу!
Обследование быстрое и безболезненное.
Флюорография легких является практически единственный метод, позволяющий диагностировать туберкулез до появления каких-либо жалоб, кашля и тем более мокроты с бактериовыделением . Не забивайте на флюрографию это не шутки!
Дети и подростки тоже болеют туберкулезом! Инфицирование может произойти дома, когда приходят гости или болеют родные, при контакте с больными соседями, в общественном транспорте, при посещении крупных торговых и развлекательных центров, в организованных коллективах, где есть невыявленные больные туберкулезом. Для защиты детей раннего и младшего возраста от заболевания туберкулёзом проводится вакцинация БЦЖ-М вакциной на 3-5 день жизни, с последующей ревакцинацией в 7 лет. Если отдельные мамочки против прививок — очень хочется им показать, что туберкулез делает с легкими.
Чтобы не заболеть туберкулезом, необходимо вести ЗОЖ. Важно избегать стрессов.
Пища должна быть полноценной, обязательно должна содержать достаточное количество белков. Важным условием для поддержки здоровья должна быть ежедневная нормальная физическая нагрузка.
Пыльные непроветриваемые помещения благоприятствуют распространению туберкулезных бактерий. Для профилактики заболевания необходимо проветривать помещения.
Флюорографическое обследование грудной клетки можно сделать в поликлинике по месту жительства. При подозрении на туберкулез участковый врач или врач-специалист после клинического дообследования направит на консультацию к фтизиатру в противотуберкулезный диспансер или тубкабинет медицинского учреждения.
Берегите себя и близких. И не шутите с флюрографией и своим здоровьем!
источник
Российская уголовно-исполнительная система является эпицентром эпидемии туберкулеза в обществе. Всего в России – 985 мест заключения, из них тюрем для особо опасных преступников – 13, следственных изоляторов – 178, колоний различного вида режима для взрослых – 731, колоний для несовершеннолетних – 63. Всего заключенных – 1014272 человек. Численность заключенных на 100 тысяч населения в России составляет 740 человек. Для сравнения, во Франции она едва превышает 90 человек. По официальным данным больные туберкулезом заключенные составляют 92000 человек, но в действительности их не менее 110000 человек, так как в большинстве учреждений недостаточно обеспечена диагностика заболевания.
Каждый десятый в тюрьме болен активным туберкулезом, а большая часть остальных является носителями инфекции. Ежегодно около 300 000 человек попадает в места лишения свободы и столько же освобождается. Проведя в заключении 2–3 года, почти каждый из них входит в контакт с больными и подвергается первичной инфекции. Среди освобождающихся – десятки тысяч заразных больных активным туберкулезом и ещё больше носителей латентной инфекции. Таким образом в течение ближайшего десятилетия только за счёт тюремного туберкулеза в общество поступят сотни тысяч активных больных и миллионы носителей. Это приведёт к сотням тысяч смертей.
Около четверти всех больных активным туберкулезом в местах заключения страдают туберкулезом с множественной лекарственной устойчивостью, не поддающимся лечению стандартными препаратами.
В 2015 году среди 1 млн. лиц, находящихся в заключении, число вновь заболевших составило 30,000, что соответствует заболеваемости 3000/100,000, т. е. в 60 раз выше, чем среди гражданского населения. Доля пациентов, больных туберкулезом с множественной лекарственной устойчивостью составляет около 20 % (для сравнения – среди гражданского населения – 4–7 % от всех случаев туберкулеза).
Причины тюремного туберкулеза:
Скученность, антисанитария, в первую очередь в СИЗО. Часто в камере, рассчитанной на 40 человек, содержится 100–120 человек. Избыточное количество решеток и жалюзи, не пропускающих в камеры солнечный свет, неадекватная вентиляция – всё это повышает вероятность быстрого распространения туберкулеза.
Несвоевременная диагностика из-за низкой квалификации лаборантов и отсутствия необходимого оборудования (микроскопов) и материалов (флюорографической пленки).
Переполненность специальных колоний для больных туберкулезом (тубзон). В результате этого больные туберкулезом содержатся в локальных участках обычных колоний, что способствует его распространению.
Нерациональная дислокация заразных больных. Часто многие осужденные, не являющиеся заразными, содержатся в специализированных колониях, тогда как осужденные, страдающие заразными формами туберкулеза, продолжают находиться в колониях для здоровых осужденных.
Отсутствие лекарств. Уголовно-исполнительная система обеспечивается медикаментами на 17 % от необходимого количества. Это главная причина высокого уровня лекарственно-устойчивого туберкулеза в местах лишения свободы.
Стресс, недостаточное питание отрицательно сказывается на способности организма противостоять инфекции.
Наиболее эффективным и дешёвым способом борьбы с эпидемией туберкулеза в тюрьмах является реформа уголовно-исполнительной системы, направленная на уменьшение числа людей, ежегодно заключаемых под стражу. Больные туберкулезом заключенные должны содержаться специализированных колониях (тубзонах) или в медицинских подразделениях СИЗО. В реальной ситуации на сегодняшний день около 20 % больных остаются не выявленными и «распылены» по всем учреждениям. Один из путей решения проблемы эпидемии туберкулеза с множественной лекарственной устойчивостью – уничтожать болезнь в месте ее зарождения, т.е. в российских тюрьмах. Для этого необходимо в полном объеме обеспечивать уголовно-исполнительную систему медикаментами, лабораторным и рентгенологическим оборудованием.
источник
Конечно, скученность заключённых в одной камере СИЗО или в бараке колонии по-прежнему остаётся фактором риска при распространении туберкулёза. И хотя далеко не все преступники дожидаются решения своей невесёлой участи в следственном изоляторе, суды выносят всё чаще наказания, не связанные с лишением свободы, ежегодно государство проводит амнистии (в том числе и для больных туберкулёзом), но спецучреждения ФСИН по всей России в большинстве своём переполнены. Конечно, где-то всего на несколько десятков человек, а где-то доходит и до 200%. Вот среди тех, кто дышит друг с другом одним спёртым воздухом камеры, где трудно соблюдать более или менее санитарно-гигиенические условия, и просыпается палочка Коха. Кто-то принёс её с воли, даже ещё не зная, что она точит его здоровье, кто-то болеет давно, но благодаря лечению она не так активна.
Скажем сразу: в СИЗО или колонию категорически запрещено принимать потенциальных заключённых с активной формой туберкулёза – руководство вправе отказаться. И даже иногда отказывает. Ибо «больничка» редко бывает не переполнена уже «отбывающими» сидельцами. На тысячи-полторы спецконтингента пара десятков человек даже по теории вероятности чем-то больна и занимает койки в санчасти.
Существуют три основные стратегии выявления случаев туберкулёза в тюрьмах – обследование при поступлении в тюрьму, активное выявление среди осуждённых и выявление при обращении заключённого в санчасть с другими жалобами. 86% больных туберкулёзом при поступлении в СИЗО даже не знают о своём диагнозе. А ещё более половины сидельцев страдают хроническими заболеваниями: ВИЧ-инфекцией, алкоголизмом, наркоманией, что тоже осложняет ситуацию.
273 человека умерли, по данным Крымстата, в прошлом году в Крыму от туберкулёза. 205 из них – мужчины.
В первые три дня с момента поступления заключённых в следственный изолятор им в обязательном порядке делают флюорографию с последующим интервалом раз в 6 месяцев. До получения результатов эти арестанты должны находиться в камерах сборного отделения. А вот в общую камеру их переводят при отсутствии изменений на ФЛГ. Следственно-арестованных же с подозрением на активный туберкулёз изолируют из сборного отделения в изоляторы медчасти СИЗО, в так называемый тубблок. Кстати, для лечения «на воле», в специальной больнице таких заключённых этапировать должны незамедлительно.
А вот если больного переводят из одного учреждения в другое, лечащий врач несёт ответственность за заполнение всех необходимых для перевода документов и занесение результатов лечения в журнал регистрации больных туберкулёзом в том учреждении, где пациент и был первоначально зарегистрирован.
Кстати, отбывают наказание, вынесенное судом, больные активной формой туберкулёза в специальных колониях, которые именуются лечебно-исправительными учреждениями. Там они получают и противотуберкулёзную терапию, и специальное усиленное питание, что установлено законодательством. На территории Крыма таких учреждений нет, ближайшие два ЛИУ для преступников-пациентов находятся в Краснодарском крае. А ещё наиболее больных с самыми тяжёлыми формами туберкулёза могут «актировать», говоря прямо, отправить на свободу умирать. К тому же при любых объявленных амнистиях заключённые с туберкулёзом попадают под их действие чуть ли не в первую очередь. И выходят на волю вместе со своей отнюдь не волшебной палочкой Коха.
В Крыму есть медсанчасть № 91, которая и осуществляет противотуберкулёзную помощь подозреваемым, обвиняемым и осуждённым в соответствии с действующим законодательством РФ в области предупреждения распространения туберкулёза. В неё входят три филиала, обеспеченные флюорографическим оборудованием, как стационарным, так и передвижным. Рентгенологическая служба, предусмотренная штатным расписанием, укомплектована.
При установлении диагноза «туберкулёз лёгких» лица, содержащиеся в учреждениях, до отправки в спецучреждения незамедлительно переводятся в отдельные помещения. На территории всех учреждений организованы изоляторы для содержания граждан, имеющих этот невесёлый диагноз. МСЧ-91, по словам руководства УФСИН Крыма, в полном объёме обеспечена противотуберкулёзными препаратами для лечения больных и профилактики.
Лекции о предупреждении распространения туберкулёза включены в план санитарно-просветительной работы МСЧ. А ещё сотрудники филиалов проводят профилактические беседы на тему предупреждения распространения этого заболевания.
ФСИН РФ заявила о снижении за год смертности от заболеваний среднем на 12%, в том числе от туберкулёза на 54 %, сердечно-сосудистых заболеваний – на 2,3%, от онкологических заболеваний – на 13,4% и т. д.
В структуре ФСИН 673 медчасти, 143 фельдшерских и 57 врачебных здравпунктов, 55 центров медицинской и социальной реабилитации, 73 военно-врачебные комиссии, 72 центра санитарно-эпидемиологического надзора, 144 больницы (в том числе 65 туберкулёзных), пять психиатрических больниц, восемь больниц для оказания медпомощи сотрудникам ФСИН РФ.
источник
Насколько я успел уловить общественное настроение, тюремная тема людям вообще неприятна, а уж про туберкулез на зонах граждане тем более не хотят слушать. Мне кажется, дай общественности волю, так туберкулезные бараки она б с удовольствием облила бензином и подожгла б с четырех сторон – исключительно из благородного желания сделать этот мир чище и лучше. И, тем не менее, уж скажу пару слов.
Я тут как-то съездил в Мордовию – в Барашево, в колонию № 21, где как раз и держат больных зеков.
Они лежат там, в тесных комнатах с затхлым убийственным воздухом, на бедных постелях, – усталые люди с бесцветными, неживыми, почти мертвыми лицами, на которых натянута кожа с синеватым или зеленоватым отсветом. Это чахоточные зеки. Многие из них скоро умрут. А кто не умрет, те выйдут к нам на волю, и будут кашлять и чихать, и харкать – да, к примеру, в самолете, на котором вы летите куда-то по своим делам – в Хабаровск или даже в Нью-Йорк. В самолете та же теснота, что и в камере, и палочка Коха легко там переходит от человека к человеку.
Что получается? Вот – плюнули на больного человека, выкинули его умирать. А он вернулся к вольным, здоровым, красивым людям, приполз к ним обратно из мертвецкой, и вот он тут со своей отвратной мокротой, полной палочек Коха…
Я не раз уже слышал от врачей, что туберкулез – страшней СПИДа. Пугают, чтоб денег выбить? Врут для красного словца? А может, правду говорят? Не хочется верить. Неохота думать, что правда может быть нет просто неприятной и суровой, но еще и такой мерзкой, отвратительной. Да?
А между тем статистика тут очень простая. Пять лет назад чахоточных зеков в Мордовии набиралось ну чуть больше двухсот, а сегодня – без малого три тыщи. То есть ходили, ходили по земле здоровые бодрые мужики, которым чего ж бояться маленькой палочки Коха – а теперь лежат вон по койкам и буднично думают про то, что не сегодня завтра запросто могут переселиться в лагерный морг… Ну, лекарств не то чтоб навалом, но и не то чтоб шаром покати, сейчас же все-таки не дефолт; есть кое-какие медикаменты. На какие деньги их покупают? На казенные, государство дает? Не угадали. Покупают их на прибыль от лагерного производства. Зеки шьют спецовки, сами с этого и кормятся, и лечатся, и охрану содержат.
Я прошел с врачами по зоновским палатам… Как много люди теряют, отказываясь бывать в таких местах, после которых даже захолустный мордовский поселок кажется замечательным райским местом!
– Я, – отзывается вялый, давно уж немолодой, покойницки бледный человек с койки у окна. – Я с Каширки, с Орехово-Борисова.
Его зовут Владимир Анатольевич. Болеет давно. Еще лечить начали еще в Матросской Тишине, куда попал за кражу, причем лечили «нормально».
– А сейчас везде тесновато…– он, похоже, уж со всем смирился, – и это, может, единственное, что ему может помочь. Срок ему по болезни скостили, так тут радости мало: срок маленький, четыре года всего, да и так и так в больнице лежать, при том что вольная, доступная ему по деньгам, будет едва дли лучше тюремной.
А вот вам, пожалуйста, положительный пример.
Молодой человек Федя сел за алюминиевые плиты. Воровать он стал, потому как заболел и потерял свою шоферскую работу. Заболел сильно, похудел так, что уж его знакомые не узнавали. А тут за полгода поправился! Не в смысле выздоровел, но весу прибавил заметно – с 68 до 82 кило. Теперь у него вид для чахоточного просто вызывающе, неприлично свежий…
– А отчего ж ты заболел, Федор? Может, от плохого питания?
– Не знаю… Болезнь же не только от этого, она также от переживаний возникает.
– А что ж за переживания такие у тебя были?
– У каждого из нас свои переживания, – говорит он, ставя нас на одну с собой доску, затаскивая нас в свою компанию. Нельзя сказать, что это комфортное чувство, – но по большому счету Федя таки прав, на все сто. Просто неприятно, когда про это так прямо говорят, мы ж к этому непривычные.
– Какие переживания? Да хоть от личной жизни…
И тут Федя прав. Он в курсе современных тенденций. Сегодняшняя медицина заметила, что чахотка стала встречаться уже не только среди бомжей и зеков, но и среди даже банкиров. У них же стрессы, а это как раз то, что палочке Коха и нужно.
Тут вроде даже можно выйти на след справедливости: ага, убил, сам жив, ну так вот тебе болезнь, чтоб ты помучился и таки поскорей помер
А вот Идрис, из Саранска. Говорит, что он – мулла, а сел «по торговой части». Чувствует себя неплохо, вид бодрый, палочка его вроде не сильно беспокоит. Он помогает тут мусульманам, у него при себе Коран, а что еще нужно? Он спокоен и доволен жизнью.
Вот пример боле затейливый. Юрий убил человека и сел. Когда садился, был здоровым человеком, и так сидел, сидел 9 лет и неплохо себя чувствовал – а потом вдруг взял и заболел. Тут вроде даже можно выйти на след справедливости: ага, убил, сам жив, ну так вот тебе болезнь, чтоб ты помучился и таки поскорей помер. Ему выходить через 4 года, дома его ждут, а теперь, выходит, запросто могут и не дождаться. Нормально? Проведи сейчас опрос общественного мнения, в результатах можно не сомневаться… Но есть вот какая тонкость: в приговоре суда про насильственное заражение болезнями ничего не сказано.
И такая подробность, как специально, для испытания, чтоб запутать ситуацию, чтоб сразу никак было невозможно понять, что к чему и за что. Юрий уж год как инвалид, ему как чахоточному дали вторую группу. И теперь ему положена пенсия! По закону! А пенсию ну никак не может он оформить, не удается ее выбить… Соблазнительно увидеть тут руку Провидения – политкорректность же у нас тут не в ходу…
Совершенно случайно – я просто его спросил, читает ли он книжки – разговор зашел про Бога:
– Книжки? Есть… Приезжали люди, которые верят в Бога, привезли своих книг нам . Дали как вдохновение, что ли.
– Как я понимаю, вас это все не очень убедило?
– Что оно убедит… Врачи лечат, не книга!
– Ну, выздоравливайте, – говорю я дежурную фразу, на которую он дает не ожиданный мной ответ:
– Сколько Бог даст времени, столько и продержимся.
– Тяжело тут, наверно, работать! – спрашиваю здешнего врача Наталью Сыркину, бактериолога, спеца по туберкулезу.
– Почему? Мне нравится эта работа. Интересно! Я тут сама организовала баклабораторию – говорят, это лучшая лаборатория в Мордовии. У нас комплексное обследование больных на базе компьютера.
Наталья – штатская. А вот ее коллега Татьяна Фомина имеет звание: она старший лейтенант внутренней службы. Рассказывает про работу:
– Московских, кстати, много у нас – 40 процентов. В Москве не хотят их держать, заниматься с ними, так что нам сбрасывают. А персонала не хватает: у нас штатное расписание на 50 человек, а содержится, бывает, втрое больше. Так мы санитарами осужденных берем, на ставку – у нас таких трое. Какая смертность тут? По нашему отделению за прошлый год прошло человек 6. Это те, кто прибыл в таком состоянии, что мы ничего уже не могли сделать. К нам в год 6000 человек поступает, около тысячи – с дефицитом веса, из Москвы в основном. Их к нам из следственных изоляторов доставляют на носилках.
– Да много и таких больных, которые считаются бесперспективными. Их вообще никто не сможет вылечить, –включается в беседу зав. отделением Мария Петровна Урусова. У нее тут лежит 125 человек самых тяжелых, у которых так называемые деструктивные формы туберкулеза, с кавернами и распадом легких. – У них резистентность развивается к разным препаратам, и возникает устойчивость туберкулезной палочки к лекарствам. Это от неправильного лечения.
– Неправильное лечение – это как?
– А так. Процентов 30 людей, которые от нас освобождаются, не до конца излеченные. Срок закончился, мы его держать тут больше не имеем права. Здесь тоже некоторые неохотно лечатся… Конечно, насильно мы его не засунем ему лекарство в рот и роторасширителем не откроем рот, но тем не менее мы сидим здесь и тратим свои нервы, чтобы убедить его, что надо лечиться. То есть если он выявлен, то он из наших рук не вырвется. А уж мы-то выявляем, у нас два раза в год в обязательном порядке проводится флюорография во всех колониях в обязательном порядке. А там у вас, на воле, его не заставишь лечиться, его не поймаешь, не выловишь. А если и выловишь, он все равно не пойдет. Я была на специализации в Москве. Там ведь плачут врачи: когда же, говорят, будет программа принудительного лечения туберкулеза? А то ведь ни в чем не виноватые люди рискуют заразиться в том же метро, в троллейбусе… Вот в чем беда. Вы думаете, недолеченный больной, он вышел от нас и пошел в диспансер? Нет. Он пойдет в первую же пивнушку. Такая особенность у этих больных: они неадекватно оценивают свое состояние здоровья. Пока не прижмет, они за помощью не обращаются, чувствуют себя вполне здоровыми. –А так. Процентов 30 людей, которые от нас освобождаются, не до конца излеченные. Срок закончился, мы его держать тут больше не имеем права. Здесь тоже некоторые неохотно лечатся… Конечно, насильно мы его не засунем ему лекарство в рот и роторасширителем не откроем рот, но тем не менее мы сидим здесь и тратим свои нервы, чтобы убедить его, что надо лечиться. То есть если он выявлен, то он из наших рук не вырвется. А уж мы-то выявляем, у нас два раза в год в обязательном порядке проводится флюорография во всех колониях в обязательном порядке. А там у вас, на воле, его не заставишь лечиться, его не поймаешь, не выловишь. А если и выловишь, он все равно не пойдет. Я была на специализации в Москве. Там ведь плачут врачи: когда же, говорят, будет программа принудительного лечения туберкулеза? А то ведь ни в чем не виноватые люди рискуют заразиться в том же метро, в троллейбусе… Вот в чем беда. Вы думаете, недолеченный больной, он вышел от нас и пошел в диспансер? Нет. Он пойдет в первую же пивнушку. Такая особенность у этих больных: они неадекватно оценивают свое состояние здоровья. Пока не прижмет, они за помощью не обращаются, чувствуют себя вполне здоровыми.
– Ну да, это потому, что легкие не болят?
– Да. Боли не чувствуется. А кашель симптомом болезни ни один из них не считает… Ну и что, говорят, подумаешь – кашель!
– А вообще тяжело с такими больными работать?
– Да. Болезнь эта отражается на характере человека. Под действием токсина люди становятся раздражительными, нетерпимыми… И еще одно свойство у токсина есть: возрастает половое влечение.
– А сколько таким времени остается, у которых резистентность?
– Все зависит от организма, от иммунитета…
– Вы говорите – опасность, риск. А ведь сотрудники тоже рискуют, так?
– Риск большой… В прошлом году двое заболели. Из лечили полгода в Смоленской области.
– Раньше много писали про случаи, когда зеки специально заражались туберкулезом.
– Ну да, заражались или имитируют туберкулез, чтобы попасть в больницу. Чего они только ни делали. И стекло толченное вдыхали, и зубной налет вводили в вену. Получалась высокая температура, кашель, одышка – симптомы, как при туберкулезе. И на рентгенопленке затемнение. Но это, знаете, когда было? Когда был 100-процентный выход на работу в колонии. Так чтоб уклониться от физической работы, стремились в больницу. А сейчас такой необходимости у них нет. Теперь работы на всех не хватает… Не хочешь работать, заставлять не будут. Есть на что жить – не работай. Да и люди, наверное, поняли, что одно дело в колонии здоровым находиться, другое – в отделении, где больные люди, где можно подцепить заразу на всю оставшуюся жизнь.
– А настроение изменилось у ваших пациентов в последние годы?
– Изменилось – как и у всех нас. Это не зависит от того, осужденный человек или нет, больной или здоровый…
– Вы хотите сказать, изменилось – в сторону безнадежности?
– Да. И это на болезнь действует соответственно. Многие люди подлежат досрочному освобождению по болезни. Это самые бесперспективные. Освободить их просто – нужны только документы от родителей, от родственников, милиции, что пропишут. Но такой больной даже и не хочет никуда уже. Знает, что там ничего нет. А здесь накормят, крыша есть. И он остается в больнице. До конца своей жизни. У нас сейчас трое таких. Мы могли бы их выпустить, им некуда идти. Их никто нигде не ждет. Жалко таких людей… Это судьба такая. Отчего это происходит? Сбиваются с пути правильного, да еще и награждаются такой болезнью. Как человек я сострадаю им. Пытаюсь помочь.
– Да… Действительно, задумаешься: почему так?
– Эти философские проблемы меня волнуют всю жизнь. Я не могу понять, за что так. Раньше же говорили, что человек человеку – друг, брат. А сейчас – нет. Как говорили древние греки, человек человеку – волк. Сильный выживает, слабый – ломается…
– Мария Петровна, скажите, а как вы здесь вообще живете?
– Рабочий день начинается в восемь, и если какое ЧП, люди могут работать и по 18 часов, и в выходные. Поэтому получается, что большую часть времени поводим мы на рабочих местах. И на развлечения времени нет. Многие бы уехали отсюда, но… Раньше как было? Отработал человек 25 лет в ИТУ, и мог получить жилье в Саранске или даже в Подмосковье. Но в 1998 году это прекратили. И сегодня у нас уже насчитывается 2800 пенсионеров, которые осели здесь. Люди работали здесь 30 лет, и остаются здесь же. Конечно неплохо, если бы они переезжали хотя бы в Саранск, дабы в конце своей жизни кто-то посетил театр, ресторан и так далее, как-то компенсировал ту молодость, которая прошла вот здесь. Мы живем надеждой на отпуск. У меня 60 суток отпуск. Я обычно еду к теплому морю. Люблю Крым. Сейчас опять поеду по путевке на Черноморское побережье. А вторую половину отпуска провожу на даче. А развлечения тут какие? Телевизор. Есть Дом культуры, в который иногда приезжают из центра. К осужденным приезжают различные группы, выступают. И мы ходим на концерты. На стадионе различные мероприятия.
У меня красный диплом, но я сюда поехала, добровольно. Я лечу этих людей, я хочу их вылечить. На это есть личная объективные причины
– Зависит от выслуги лет. Я давно работаю, и получаю больше других, с доплатами за вредность и выслугой – 5 000 рублей. А медсестра – около полутора тысяч.
– Да… А вам-то за что такое наказание, вот тут и так провести жизнь?
– Вы знаете, я с туберкулезом работаю не за страх, меня никто здесь не заставлял работать. У меня красный диплом, но я сюда поехала, добровольно. Я лечу этих людей, я хочу их вылечить. На это есть личная объективные причины.
– Вы можете сказать, какая у вас была причина?
– Моя мама умерла от туберкулеза. Ей было 24 года. Это случилось в послевоенные годы, организм у нее был ослабленный. Это было в Оренбурге… Тогда еще только появился стрептомицин. Ей предлагали сделать операцию, но она отказалась. Из-за интоксикации отказалась, она не понимала, что происходит, считала себя здоровой. Просто так человек не мог бы отказаться от последней ниточки! Потому я этих больных очень понимаю, почему у них такая агрессия, нежелание. Пытаюсь убедить, что надо лечиться, но многие – не хотят…
«Даю вам слово, что все затраты возмещу по выходе на свободу, но помогите мне, пожалуйста, сейчас, не дайте помереть за колючим забором. Мне необходимы таблетки и что-то из калорийных продуктов питания.»
«Когда начальник лагеря в ШИЗО отправляет, он прямо так перед строем и говорит: «Непокорным – туберкулез. Вы – мое биологическое оружие».
«Я хочу спросить, почему осужденным, больным туберкулезом, не разрешается передавать сахар и сок? Им же нужна глюкоза. Лечат у нас безобразно, умирают очень много людей. Прошу вашей помощи». Из письма матери заключенного в Центр «Содействие»
«Существование на этой зоне ШИЗО (!) абсурдно само по себе! Если в ШИЗО допускается низкая, до 16 градусов, температура, и при этом заключенные находятся в тоненьком х/б – это страшно, ведь это больные туберкулезом. Или если речь идет о снижении норм питания, то для таких больных это тоже совершенно недопустимая мера наказания. По-моему, это преступление, что существуют такие правила. В то же время начальник колонии говорит: «А как мне добиться дисциплины, поддержания порядка с обреченными людьми, которым уже нечего терять?» Каринна Москаленко
«…Мне, например, туберкулез привили за 4 месяца пребывания в зоне… Плановая флюорография выявила туберкулез правого легкого и меня из ПКТ перевели в санчасть, а вечером того же дня по приказу начальника отдела безопасности меня вновь из санчасти перевели в ПТК, мотивируя это тем, что я злостный нарушитель, а у меня еще полтора месяца ПКТ недосиженных.
Я болен туберкулезом, а меня в холодную не отапливаемую одиночку без горячей воды, без крана, без раковины. Холод, влажность, пыль, мыши. Вот вам и ответ на вопрос, почему так сильно распространяется туберкулез в пенитенциарных учреждениях. Крылов А.В. Кировская обл., г. Кирово-Чепецк, ОР-216/12.
Из книги «Русские сидят»
источник
В России от тюрьмы не застрахован никто. На нары отправляются по самому минимальному подозрению. Уже потом кому-то меняют меру пресечения на домашний арест (0, 3 %), кого-то оправдывают (0,5 %), кому-то дают условно (3 %), но большинство (96 %) отправляются этапом по сотням российских лагерей общего, строгого или особого режимов. И еще из этих, попавших в лапы отечественного правосудия и оказавшихся за решеткой, никто не застрахован от… ВИЧ-инфекции, переходящей в СПИД, туберкулеза, сифилиса и гепатитов всех видов. Даже на первом этапе – в следственном изоляторе. А значительный процент сидельцев получает по два-три диагноза одновременно.
(фото автора)
Я не хочу никого пугать, но скрывать имеющуюся у меня информацию считаю невозможным, так как любой человек, оказавшийся под следствием и, соответственно, в следственном изоляторе, должен знать, что его ожидает. И с какой вероятностью. Причем, совершенно независимо от дальнейшего приговора суда смертельные заболевания в местах лишения свободы косят и тех, кто получает «символические» месяцы, и тех, кто идет на многолетние срока.
Итак, на сегодняшний день в России в местах лишения свободы, включая и следственные изоляторы, где содержатся только подозреваемые и обвиняемые, насчитывается 55 тысяч ВИЧ-инфицированных заключенных (каждый четырнадцатый), 40 тысяч больных активной формой туберкулеза (каждый двадцатый), 15 тысяч больных сифилисом, 67 тысяч страдающих различными психическими расстройствами (каждый одиннадцатый). В целом различными формами тяжелых хронических заболеваний страдают 340 тысяч российских заключенных, то есть каждый второй.
Каждый десятый ВИЧ-инфицированный россиянин находится в местах лишения свободы. Из общего числа заключенных ВИЧ-инфицированных 91% составляют мужчины, 8,5% — женщины, 0,5% — подростки. А в следственные изоляторы ФСИН России каждый год поступают более 8000 ВИЧ-больных, которые содержаться в обычных камерах совместно со здоровыми подозреваемыми и обвиняемыми.
А в следственных изоляторах и тюрьмах 80 регионов России, включая и Москву, как указано в отчете Генеральной прокуратуры за 2010 год, количество больных, страдающих ВИЧ-инфекцией, гепатитом, туберкулезом и сифилисом, превышает 90 (. ) процентов.
«Катастрофическое положение со здоровьем арестантов, находящихся в СИЗО, мешает проведению следственным действий и судебных заседаний, что, соответственно, приводит к еще более длительному нахождению людей в тюрьмах. За год допросы и судебные слушания откладывались более 1 500 раз из-за тяжелого состояния здоровья заключенных» — сообщается в отчете, направленном в ФСИН. Однако, в прессу эти сведения в полном объеме так и не попали.
Общественная палата РФ сообщает, но почему-то очень конфиденциально: «В учреждениях уголовно-исполнительной системы РФ за последнее десятилетие, эпидемическая ситуация по туберкулезу и по туберкулезу в сочетании с ВИЧ-инфекцией остается неблагополучной.
За 2011 год количество больных в местах лишения свободы, у которых ВИЧ сочетается с туберкулезом увеличилось с 515 до 24.963 человек.
В последние 10 лет происходит резкий рост ВИЧ — инфицированных осужденных. Крайне негативную роль в лечении ВИЧ — инфицированных сыграла имевшая место в 2007-2010 годах несвоевременная закупка медицинских препаратов для лечения ВИЧ-инфицированных, имевшая место по вине Министерства финансов России».
Выясняется, что Общественная палата РФ располагала этими страшными данными еще 2011 год , но ничего сделано не было. И эти факты, включая и информацию об отсутствии медицинских препаратов, также не стали достоянием общественности.
По данным ФСИН, на содержание одного заключенного государство тратит 2750 рублей в месяц, из них только166 (. ) рублей приходится на медицинскую помощь. Такая же сумма расходуется и на обвиняемых, содержащихся в следственных изоляторах, то есть на тех людей, которые считаются до приговора суда невиновными. Можно ли остановить массовую эпидемию смертельных хронических заболеваний за 166 рублей на человека в месяц?
(фото автора)
Ситуация со СПИДом, туберкулезом, гепатитом и сифилисом в местах лишения свободы (СИЗО, тюрьмы, колонии) давно уже переступила критический порог. И заразиться может любой. Причем очень легко. Но почему-то данные факты никого не волнуют.
А, может быть, (страшно даже подумать) это кому-нибудь нужно? Не знаю. Но приведу случай, произошедший лично со мною. Следователь, пытавшийся получить признательные показания, пригрозил перевести меня в камеру к «вичевым» (ВИЧ-инфицированным) или к «тубикам» (больным туберкулезом). Я показаний не дал и оказался, как бы совершенно случайно, в камере, где из трех моих сокамерников двое были ВИЧ-инфицированными, а третий с якобы закрытой формой туберкулеза. Мне повезло. Последующие анализы дали отрицательные результаты.
Кроме того, я лично сталкивался с десятками заключенных, которые именно в следственном изоляторе заразились СПИДом, туберкулезом, гепатитом. И некоторые, по их словам, оказались в «определенных» камерах после угроз со стороны следствия, пытавшегося получить нужные показания. Хотя официально следствие никак не связано с системой ФСИН, в чьем подчинении находятся следственные изоляторы. Но, к сожалению, это только официально. На самом деле все обстоит иначе.
источник
Тюрьмы России кишат инфекциями. По данным 2013 года в местах лишения свободы, в том числе следственных изоляторах, где сидят подозреваемые и обвиняемые, каждый четырнадцатый заключенный заражен ВИЧ, каждый двадцатый — активной формой туберкулеза, почти 2% заражены сифилисом, каждый одиннадцатый — с психическими отклонениями. Различными формами хронических заболеваний страдает каждый второй.
В 2014 году статистика немного улучшилась: количество стоящих на учете по туберкулезу в абсолютном выражении уменьшилось на 2,5 тыс человек. Болел уже каждый 25 сиделец. За счет чего уменьшилось число больных? Они вылечились или освободились, отправившись заражать окружающих?
Здоровьем заключенных особо не занимаются. Это долго, дорого и неэффективно. Сколько человека не лечи, в существующих условиях — при переполненных камерах, скудном питании и нехватке свежего воздуха — он опять чем-нибудь заразится. Для сидящих в СИЗО, даже стоматолога увидеть — проблема, не то что профильного врача. К тому же тюремные медицинские учреждения страдают от перманентной нехватки лекарств.
Состояние здоровья арестантов мешает проведению следственных действий и судебных заседаний: они постоянно переносятся, что приводит к увеличению срока пребывания людей в изоляторах.
Но главное — саму возможность заразиться опасной инфекцией система использует как изощренную форму наказания. В сети опубликована масса рассказанных подозреваемыми и обвиняемыми историй свидетельствующих, что
в камеру к «тубикам» или «вичовым» можно попасть за незначительные нарушения режима, нежелание давать признательные показания, жалобы. Причем подвергают гигиеническому остракизму даже тех, кто в будущем получает в приговор символические месяцы или условный срок.
За примерами не нужно далеко ходить. Недавно экс-депутат алуштинского горсовета Павел Степанченко заявил в суде, что его держат в одном камере с носителями открытой формы туберкулеза. Сам Степанченко и его близкие считают это формой мести со стороны начальника ИВС Алушты Романа Бегинина, которого бывший депутат публично обвинил в избиении. До этого арестованный неоднократно жаловался на ухудшение состояния здоровья, бронхит, но, по его словам, помощь ему не оказывалась. Его даже не хотели осматривать.
Павла Степанченко держат в СИЗО почти год, хотя никаких тяжких преступлений против общества не совершал, его обвиняют в посредничестве по делу о вымогательстве. Оппозиционный депутат вместе с редактором алуштинской газеты Алексеем Назимовым якобы требовали деньги с представителей местного отделения партии «Единая России» за отказ от публикации на сайте «Твоя газета» нелицеприятной информации о деятельности ее членов.
Флюрографический кабинет в симферопольском СИЗО. Фото: Крымская газета
Об эпидемиологической обстановке в тюрьмах прекрасно осведомлены работники системы. Севастопольские судьи знают о высокой вероятности заражения и пытаются обезопасить себя — включают «кварц» на судебных заседаниях. Причем делается это прямо в присутствии людей — не только тех, кто прибывает их мест лишения свободы, но и обычных горожан. Обеззараживать пустые кабинеты, по-видимому, некогда, мешает слишком плотный график судебных разбирательств.
Безусловно контактирующие с зараженными должны иметь возможность обезопасить себя. Но почему государство отказывает в таком праве нам? Скудная статистика на сайте ФСИН — лишь вершина айсберга, говорят правозащитники.
Люди в местах лишения свободы буквально гниют заживо, сгорая от различных смертельных инфекций. Потом они выходят, отсидев свои сроки, иногда по амнистии и УДО. И несут эти инфекции нам.
Самое страшное, что заключенных все же пытаются лечить. Но до конца дело не доводят. Что нужно больному туберкулезом? Эффективные антибиотики, усиленное питание, свежий воздух и хороший моральный настрой. В тюрьмах их пичкают теми лекарствами, что есть в наличии, кормят чем попало, с условиями вообще проблемы. Такая тактика порождает самую страшную форму — мультирезистентный туберкулез.
Больных мультирезистентным туберкулезом невозможно вылечить обычными препаратами и они годами представляют опасность для окружающих. Вот статистика ВОЗ за 2015 год по количеству больных именно этой формой:
Германия — 0,29 человека на 100 000 населения
Франция — 0,63 человека на 100 000 населения
Италия — 0,2 человека на 100 000 населения
Россия — 42 человека на 100 000 населения
Гондурас — 1,4 человека на 100 000 населения
Афганистан — 9,2 человека на 100 000 населения
Камбоджа — 8,3 человека на 100 000 населения
Намибия — 45 человек на 100 000 населения
На эту статистику многие смотрят равнодушно. Кажется, «нормального человека» это никогда не коснется. Я тоже долгое время так думал, пока два моих друга — молодых здоровых парня — не заразились этой страшной инфекцией.
Они не были маргиналами, оба работали и прилично зарабатывали, жили в теплых квартирах с женами и детьми. Один вообще спортсмен, не курит и не употребляет алкоголь.
Лечение обошлось им дорого: потеря трудоспособности на несколько месяцев, постоянный прием препаратов, усиленной питание. И страх. Страх за здоровье близких, рискующих в любой момент слечь от ужасной заразы.
В распространении инфекций виноваты не только тюрьмы. Обнищавшая медицина с ее не-доступностью и не-качеством убивает всякое желание вовремя проходить обследования.
В Севастополе, пока выстоишь очередь на ФЛЮ, поседеешь. К тому же, как показывает опыт моего друга, нет уверенности, что диагноз поставят вовремя: за две недели до того, как в его карточке появилось страшное «туберкулез», он проходит медосмотр. И получил на флюшку успокаивающий оттиск печати «норма».
Пора признать, что мы давно в опасности. И политика замалчивания тюремных реалий и циничные рассуждения о «справедливой каре для презренных каторжан» эти риски только усугубляют.
источник
Несмотря на все успехи современной медицины, туберкулез остается одним из самых распространенных заболеваний на планете. Статистика ВОЗ, помимо предоставления конкретных цифр, наглядно подтверждает, что туберкулез был и остается «социальной болезнью» — показатели количества заболеваний на 100 тыс. населения обратно пропорциональны различным показателям богатства и благополучия стран
Россия входит в число 15 стран с очень высокой заболеваемостью туберкулезом (заболеваемость – количество новых выявленных случаев заболевания на 100 тыс. населения). В странах Запада она в 10 раз меньше , чем в России.
Наиболее остро эта проблема наблюдается в пенитенциарных заведениях, где доступ к лечению откладывается из-за времени, требующегося для постановки диагноза (до 3-4 недель). Неукомплектованность препаратами противотуберкулезного действия создает препятствия для эффективного лечения. Не все лекарства и не во всех исправительных колониях доступны заключенным.
Почти половина новых случаев туберкулеза выявляется либо у людей, которые находятся в местах лишения свободы, либо у бывших заключенных. Ежегодно в исправительные учреждения попадают десятки тысяч людей и столько же освобождается.
Многие из освобождающихся – носители актив ного туберкулеза, Даже при условии, что в колонии заключенному оказывается медицинская помощь, часто бывает так, что срок отбывания наказания заканчивается, а курс лечения не пройден до конца.
Так как в России нет программы ресоциализации заключенных, многие из них выходят из колоний фактически на улицу, поэтому и лечение не могут продолжить. Отсутствие необходимой терапии приводит не только к тому, что болезнь прогрессирует, но и к тому, что человек с высокой долей вероятности заразит кого-то еще. Передается туберкулез воздушно-капельным путем.
Численность больных активным туберкулезом, состоящих на учете в пенитенциарных заведениях, значительно сократилась: с 79 431 тысяч человек в 2002 году до 16 879 тысяч человек в 2018 году .
Следует отметить, что количество больных туберкулезом сократилось в три раза не только в учреждениях ФСИН, но и в целом по России.
Причины распространения туберкулеза в тюрьме:
- большое скопление людей в замкнутом, не проветриваемом пространстве;
- скудное, несбалансированное по составу белка, жиров и углеводов и минеральных веществ питание осужденных;
- асоциальный характер части осужденных, к примеру, потребители наркотиков и люди без определенного места жительства.
- курение
- отсутствие программ по вакцинации как на свободе, так и в МЛС
Опасность и способы заражения
Основным источником туберкулезной инфекции является человек с открытой формой туберкулеза легких, находящийся без лечения. Процесс заражения происходит воздушно-капельным путем. Для инфицирования достаточно вдохнуть лишь несколько микробов. (« Ты и туберкулез » иллюстрированное пособие для пациентов)
- Кашель. Сначала сухой, но по мере прогрессирования заболевания становится влажным
- Лихорадка (повышение температуры выше 38*C длительностью более месяца)
- Кровохарканье
- Боль в груди
- Выраженная ночная потливость
- Выраженная одышка при физической на груз ке
- Общая слабость, недомогание
- Потеря веса
Предположим, что человек в условиях заключения заболел. На первой стадии туберкулез может протекать как обычная затянувшаяся ОРВИ . Простудные заболевания — не редкость в условиях заключения. Сокамерники или «семейники» заключенного начинают «бить тревогу», лишь когда болезнь подозрительно затянулась. Далее осужденного сопровождают в санчасть, и в случае «плохой» флюорографии, там и оставляют, изолируют от остальных. Информация о диагнозе отправляется в управление и осужденный ждет этапа в ЛИУ. Как правило, это занимает еще 1-2 недели.
В зоне риска, таким образом, оказываются от 3-х до 20-ти человек. Все они, как правило, проходят флюорографию, а иногда ставятся на профилактическую диету (на 1 месяц).
Но даже отсутствие больных с открытой формой туберкулеза не защищает от этих бактерий. Мокрота оседает на поверхности помещений, на предметах и вещах.
Научные исследования утверждают , что спящие бактерии могут вновь обрести вторую жизнь, попадая в благоприятную среду.
По словам медиков, в реальных условиях для следственно-арестованных и осужденных из индивидуальных мер доступно не многое.
- Самое важное – это не отказываться от регулярных профилактических осмотров, 1 раз в 6 месяцев с обязательным флюорографическим исследованием органов грудной клетки. Это абсолютно безопасно, так используемые цифровые флюорографы являются малодозовыми,
- Согласие на индивидуальную химиопрофилактику по эпидемическим показаниям или при уже произошедшем контакте с больным туберкулезом, является залогом вашего здоровья .
Бывшие заключенные делятся своим опытом
Дмитрий ( ст.159 УК РФ , отбывает срок в Ивановской обл. с 2016 г., переболел туберкулезом, многие его знакомые прошли через «тубзону» ФКУ ЛИУ-8 Ивановской обл.)
«Не все лекарства доходят, у осужденных есть информация, что руководство медицинской службы управления ФСИН по области имеет прямую связь с аптеками. И дорогостоящие препараты, предназначенные для заключенных, просто уходят на прилавки аптек.
В самой тубзоне условия хорошие, кормят на порядок лучше, отношение сотрудников лояльное.
В колониях полагается диетическое питание (15 граммов масла и яйцо) — этого питания явно недостаточно. До событий в Украине бывало, что заключенные получали йогурты и фрукты. Однако потом питание было значительно урезано. О сокращении финансирования говорят и сами врачи.
В тубзоне содержится 120 заключенных. 40 из них ожидают актировку . Актировку делают неохотно. Как правило, её проходят в тех случаях, когда у человека уже не остается никаких шансов и его отправляют умирать. В системе очень не любят хоронить заключенных, по всей видимости, это связано со многими проблемам, и прежде всего с отчетностью и показателями.
Еще одна проблема — диагностика. В санчасти отсутствует возможность анализа крови. Нет ограничений лишь во флюорографии — можно делать хоть каждую неделю. Но кому это нужно, это удар по здоровью».
Виктор ( ст. 111 УК РФ , отбывал срок в Бурятии, период 2011—2015 гг.):
«В колонии у нас был туберкулезный отряд (отряд № 8). В нем годами содержались заключенные, переболевшие туберкулезом. Туда же, как правило, распределялись заключенные после лечения в «тубзоне» (ФКУ ЛИУ-5). Наиболее частые случаи заболевания туберкулезом случались именно в этом отряде. Бывало, единовременно обнаруживали туберкулез у 13-14 заключенных, то есть у каждого десятого в отряде. Контингент достаточно суровый, часто отрицательной направленности (сторонники воровских традиций), много большесрочников.
И именно на этот отряд переводили заключенных, чем-либо не угодивших администрации. Это было своего рода «ссылкой». Поскольку условия проживания в этом отряде оставляли желать лучшего, а выход с отряда зачастую был затруднен. Плюс ко всему — значительный риск заболеть туберкулезом. В данном отряде я провел полгода. И это был наиболее спокойный период моего срока — заключенные, прошедшие через различные испытания (в том числе туберкулез) как правило, более спокойные и не склонны к конфликтам и интригам».
Руслан Юхимук-Милославский. Работал до 2011 г. в УФСИН России по Карелии в туберкулезной зоне (ФКЛПУ РБ-2).
«В СИЗО туберкулез не лечат и не диагностируют. Если у обвиняемого, подозреваемого имеются жалобы, то по его письменному заявлению его обязан обследовать врач и направить в специализированное учреждение для диагностики туберкулеза. Больного могут, конечно, вывозить на следственные действия, но только если у него не будет медицинских противопоказаний. Есть тюремные больницы- вот в них лечат туберкулез. В Карелии при любом выявленном случае заболевания отправляют в Медвежьегорск. Я непосредственно был закреплен за туберкулезным отделением. В ЛПУ находилось 2 отделения и отделение торакальной хирургии, там, где непосредственно оперировали».
«Процедура диагностики — это флюорография, это самое распространенное. К примеру, у нас в Медвежьегорске была на базе автомобиля КАМАЗ мобильная рентгеновская установка. И с ней объезжали все колонии. И уже на месте врачи решали, нуждается ли больной в обследовании и лечении на базе больницы или нет.
Да сотрудники болели, человек шесть на моей памяти. В основном болели в конце 90-х годов, когда не платили зарплату и сотрудники на всем экономили. В нулевые заболели два сотрудника, один с устойчивостью к туберкулезу.
Я знаю случаи, когда родственники привозили витамины или лекарства конкретному осужденному. Лекарства находились в процедурном кабинете, и выдавались строго этому осужденному. С этим проблем не было. Для того, чтобы родственники могли привезти лекарства, нужно было заранее получить назначение врача. С этим, по крайней мере, у нас было строго. Другому осужденному эти лекарства точно бы не пошли.
Я на улице, в толпе, встречал бывших осужденных с открытой формой туберкулеза, диагноз которых я знал. Но никто же этого не знает.
«Актировки» постоянно идут. ЛПУ прямо заинтересованно в актировании, так как умершие портят статистику. В среднем 40-50 человек в год активировали в Медвежьегорске. ИУ всегда поддерживало ходатайство об освобождении по болезни.
После актировки у всех судьба разная. В основном устраивали в больницу, если никто из родственников не встречал. Чаще всего, это случаи, когда человек уже при смерти. Но были случаи, когда актировали, а потом актированный приезжал снова по новому уголовному делу. Он не выздоровел. Но и не умер. И даже начинал совершать новые преступления.
По моему мнению, самый опасный туберкулез у бомжей. Как правило, у них небольшие сроки. Их лечат. Но срок заканчивается, а курс лечения нет. На свободе они лечение не продолжают. Через полгода год снова приезжают с новым сроком и мутировавшим туберкулезом. Лекарства первого ряда такой туберкулез не берут. Он выработал иммунитет.
Конечно, многое зависит от регионов. Вот, к примеру, к нам привозили больных туберкулезом из Ленинградской области. И осужденные рассказывали, что их вообще не лечат. Если у тебя нет денег и ты не можешь платить и давать взятки, то тебя никто лечить не будет. Ты никому не интересен. В Карелии в этом плане было порядка больше — и кормили лучше, и само лечение было лучше. В 2001 году, когда я только пришел работать, у нас были сняты все ограничения по посылкам и передачам, и если у человека была возможность, то он вообще мог не питаться в столовой.»
источник