Художник Полина Синяткина перенесла тяжёлую форму туберкулёза в 25 лет и, несмотря на страх, говорит об этом открыто, работает над проектами о стигматизирующих диагнозах и пишет картины
—> Как я живу после туберкулёза
Я заболела в 2015 году, мне тогда было 25 лет. Как я поняла уже после, у меня был ослабленный иммунитет: сказался и стресс после развода, и то, что мой новый молодой человек живет в Нидерландах и нам очень сложно встречаться. В то время я очень много работала, мало ела — делала все то, что делает большинство молодых людей моего возраста, не задумываясь о последствиях. Иммунитет падал, и я начала болеть. Сначала было непонятно, что это — я ходила к разным врачам, которые лечили меня то от гайморита, то от анемии. Симптомы пропадали, но потом появлялись снова. В какой-то момент я «забила» на лечение, потому что ни один врач не мог понять, что со мной не так.
Температура 37 держалась у меня где-то месяц-два. Кашель то был, то пропадал, меня сопровождала сильная слабость. Однажды температура подскочила до 40, я упала в обморок, а очнулась уже в скорой, которая везла меня в больницу. Но и там врачи долго не могли поставить диагноз. Дело происходило в майские праздники, большинство врачей были в отпусках, поэтому первые две недели меня лечили от пневмонии. Мне сделали флюорографию, но болезнь не распознали — этим должен заниматься врач фтизиатр, которого на тот момент из-за праздников в больнице не было.
Меня продолжали лечить от пневмонии, а мне становилось только хуже, я медленно умирала. Майские праздники закончились, пришла лечащий врач, увидела, что мне стало только хуже, и сказала моей маме: «Молитесь, чтобы это был туберкулёз». Дело в том, что если лихорадка не спадает после таких тяжелых препаратов, которыми меня лечили, значит это могут быть только три болезни: рак, ВИЧ на стадии СПИД, или туберкулёз.
Фтизиатр посмотрел снимок, отвёл меня в сторонку и сказал: «У вас туберкулёз. Вы только никому не говорите у себя в палате. Сами знаете, какая у нас публика — не поймут». Сейчас я понимаю, что после этого должны были закрыть больницу, обследовать всю мою палату, чтобы избежать возможных проблем. Но почему-то это не сделали, решили, видимо, не поднимать панику.
На скорой помощи меня депортировали в туберкулёзную больницу — тоже по-тихому.
Я не знала, что это за болезнь, слышала, что люди раньше ею часто болели, и всё. Так что мне было странно и страшно слышать свой диагноз. Друзья у меня наоборот обрадовались, потому что готовились к худшему. На первых порах я постоянно спрашивала врачей, сколько времени мне придется провести в больнице, а те, чтобы я отвязалась, говорили, что я полежу два месяца – и всё. Я провела там полгода. И это ещё немного — обычно лечение занимает больше времени. Туберкулёз очень сложно предсказать, предугадать его течение, поэтому врачи не любят озвучивать пациентам какие-то сроки и что-либо обещать. Динамику можно проследить только с шагом в 2 месяца, поэтому первое время ты живешь в полном неведении, что с тобой будет и сколько ты будешь лечиться.
Туберкулёз у меня был запущенный, образовалась большая полость в легком. Когда меня доставили, в карточке так и записали: «Состояние тяжёлое, туберкулёз с осложнениями», поставили кахексию, то есть серьезное истощение организма. Речь шла об операции. Было страшно.
Первые три месяца я страдала от чувства несправедливости, считала, что мне тут не место. Общее настроение в больнице тоже способствовало депрессивному состоянию — атмосфера пропитана страхом. Пациенты боятся не только самой болезни, но и того, как на неё отреагируют родные, друзья. Туберкулёз сильно стигматизирован — это одна из главных его проблем. Люди считают, что, если они расскажут об этом своим друзьям, те их осудят, перестанут общаться из-за общего маргинального контекста болезни и страха заразиться. Мне повезло, мои друзья меня поддержали. Это было очень важно, но это не сняло проблему — я всё равно боялась об этом говорить. Принять болезнь очень непросто.
Только спустя 3 месяца я, наконец, поняла, что это не страшно. Наверное, на меня повлиял мой молодой человек: он из страны, где это не осуждают в принципе. Вся его семья меня поддерживала: они присылали мне письма и совсем не понимали, почему я боюсь говорить о своём диагнозе.
Распорядок в больнице медитативно-однообразный: первая половина дня уходит на всевозможные процедуры. Утро начинается с укола, потом завтрак, после — капельница, затем приём таблеток.
В этом месте у тебя очень много свободного времени, и его можно тратить по-своему. Кто-то читает, кто-то ходит гулять, дышать свежим воздухом в парке по соседству. Здесь люди живут, влюбляются, плетут интриги. В больнице можно встретить очень разных людей — и мать, которая недавно родила, и человека, недавно вышедшего из тюрьмы. Все разные, но их объединяет одно — борьба с болезнью. Думаю, это чувство и вдохновило меня, как художника.
Тот факт, что все объединены одной целью борьбы за жизнь, стирает социальные рамки. Тут не важно, кто есть кто в обычной жизни. Важно какой у тебя характер, твои личностные качества. Здесь как на войне — на войне за жизнь. И не все выходят из неё победителями. Туберкулёз убил двух моих друзей, с которыми я дружила в больнице. Одна девушка умерла вскоре после того, как я выписалась, а ещё через несколько месяцев скончался другой молодой человек — оба боролись с болезнью до последнего.
Туберкулёзная больница — место депрессивное. И сейчас мы, как активисты, пытаемся решить эту проблему. К сожалению, людям почти никак не помогают справиться с неизбежно возникающими психологическими проблемами. Я знаю, что в определенных больницах оказывается какая-то помощь, но в нашей не было даже психолога.
Со стрессом каждый справляется как может. Мы однажды попросили у сестры-хозяйки больничные халаты, в таких обычно ходят бабушки: байховые, в цветочек. Их, по идее, должны раздавать всем, но никто не берёт — больно уж они страшные. А мы их надели, устроили фотосессию, ходили в них в столовую, чем вызывали настоящий ажиотаж — все смотрели на нас, как на идиотов, но нам было очень весело. В какой-то момент мы начали заниматься йогой по утрам. У нас была одна активная девушка, которая всех заряжала, поднимала, заставляла раскладывать коврики, мы включали на YouTube ролики и повторяли движения.
Иногда мы позволяли себе выпить полбокала вина, гуляли, а пару раз вообще устраивали в парке шашлыки. Порой мы шутили, что на самом деле живём в санатории, на отдыхе, просто затянувшемся. Мы все были взрослые люди, работали и нас всех болезнь выдернула из привычного темпа. Вдруг, жизнь встала на паузу.
Когда я начала рисовать, это тоже немного взбудоражило спокойную больничную обстановку. Пациентам было ужасно интересно, что я делаю, все захотели участвовать, позировать, с нетерпением ждали, когда я допишу их портреты.
Несмотря на болезнь, были люди, которые сбегали. Это одна из самых частых проблем — из-за того, что с людьми почти не говорят, ничего им не объясняют, они не понимают, зачем им лечиться. Ведь на ранних этапах у многих даже нет никаких симптомов, поэтому люди просто не верят в то, что серьёзно больны. А ведь часто у больных есть семья, дети, о которых нужно заботиться, так что пациенты регулярно сбегают из больницы, несмотря на то, что это может быть опасно не только для них, но и для их близких.
Я помню, у нас в палате была девушка, которая продержалась совсем недолго. У нее был сын, с которым некому было сидеть, а муж просто отрицал её болезнь, не верил в неё, давил на неё морально. В итоге, она была вынуждена сбежать. К сожалению, я не знаю как дальше сложилась её судьба, но могу предположить, что вряд ли болезнь исчезла.
Встречались люди, которые считали, что больница — это такой полный пансион. Например, в соседней палате лежали «диссиденты» — они совсем не лечились и при этом жутко бухали. Это тоже нередкая история, и врачи как могут борются с такими пациентами, пытаясь помочь, заставляя лечиться, но могут и выгнать. У нас в какой-то момент заведующая отделением не выдержала и просто выдворила двух больных из той палаты со словами: «Помирать ко мне вернётесь!». Я вспоминаю это с ужасом. Люди, конечно, бывают разные, но, на мой взгляд, врачу не стоит так себя вести. Именно поэтому в туберкулезных больницах обязательно должны работать психологи, социальные работники.
Я – художник, закончила Московский художественный институт имени В.И. Сурикова, и всю взрослую жизнь работала по специальности. Можно сказать, что я ничего не умею, кроме как заниматься живописью. Когда я только попала в больницу, семья моего молодого человека постоянно писала мне письма со словами: «Тебе нужно рисовать! Обязательно начни рисовать!». Когда я смогла выбираться домой на выходные, меня озарило — почему я боюсь, почему чувствую себя виноватой, почему мои друзья, которые лежат со мной в палате, боятся? Я поняла, что больница — это вакуум, находясь в котором ты не видишь другой правды, а когда выходишь из него, смотришь со стороны — ужасаешься. В этот момент мне пришла в голову идея — создать арт-проект, в рамках которого заявить об этой проблеме максимально громко. Однажды, вернувшись в больницу после выходных, я поделилась этим с девчонками из палаты, которые меня поддержали. Мы сплотились и вместе пошли на это, так что, по сути, «Вдохнуть и не дышать» — наш общий проект.
За время существования, выставка обрела много смыслов, которые я даже не задумывала, и мне это очень нравится. Здорово, когда остаётся какое-то поле для размышления, додумывания. В искусстве считается дурным тоном, когда ты слишком в лоб говоришь о какой-то проблеме. Я себя иногда ругаю за какие-то ходы, использованные в этой серии, потому что, мне кажется, они слишком прямолинейны. К примеру, ключевая картина серии, которая называется «Не говори», особенно нравится посетителям выставки. На ней всё понятно — красивая девушка в маске, окруженная людьми, которые её осуждают, перешёптываются за её спиной. Зритель сразу же считывает месседж. В этом смысле, свою задачу донести до людей суть проблемы, эта картина выполняет, хоть она и далеко не самая моя любимая.
Как только я открыла свою первую выставку, меня заметил фонд Stop TB Partnership, который базируется в Женеве. Меня стали приглашать на мероприятия, конференции, показывать мою выставку за рубежом — в Женеве, Братиславе. Представители фонда свели меня с Тимуром Абдуллаевым, который в роли активиста занимается темой туберкулёза уже много лет. Когда мы познакомились, он был в поражен, тому, как я взглянула на эту тему и предложил работать в этом направлении. Выяснилось, что активистов в туберкулёзе, в отличие от ВИЧ, очень мало, так что я решила посвятить себя этой теме.
Два года я привлекала внимание к проблеме и успела сделать много, несмотря на то, что на такой работе легко выгореть, ведь за активизм никто не платит — это всегда зов сердца. Одно из главных достижений — создание брошюры, написанной пациентами для пациентов. Она называется «Ты и туберкулёз», и создана, чтобы поддерживать больного в его непростой ситуации. Еще лежа в больнице, я понимала, что нужно какое-то средство информирования пациентов, которое будет другом, опорой, врачом, компетентным консультантом. Что важно, издание одобрено Всемирной организацией здравоохранения и главным фтизиатром Российской Федерации.
Прямо сейчас я работаю над новыми арт-проектами. За два года, потраченных на активизм, я успела забыть про себя, как художника, поэтому последний год стараюсь посвятить себя искусству. Буквально на днях я представила свою работу в MMOMA (Moscow Museum of Contemporary Art — прим. ред.), впервые выступив в роли видео-художника. Моя работа называется «Ты не захочешь это слышать». Она представляет собой видеозаписи с людьми, первый раз в жизни признающимися в своих стигматизированных диагнозах на камеру, не скрывая лица. Меня приятно удивило, что к этой теме есть интерес со стороны публики, к инсталляции выстроилась очередь. Для меня это значит, что общество готово разговаривать о серьезных социальных проблемах, а это сейчас важнее всего.
источник
Дать точный ответ на вопрос о том, сколько живут с туберкулезом, довольно проблематично. Это зависит от ряда факторов: формы заболевания больного, его образа жизни и адекватности проводимых лечебных процедур. Не все знают, можно ли умереть от туберкулеза. Хотя это возможно, но лишь при полном игнорировании болезни и нежелания обращаться к специалистам за помощью. Так, от туберкулеза скончалось большое количество известных людей, в том числе Ф. Кафка и А. П. Чехов.
Эта разновидность заболевания является наиболее опасной и чаще всего вызывает летальный исход. Палочка Коха передается воздушно-капельным или контактно-бытовым путем через мокроту, которую отхаркивает больной вместе с бактериями. Она необычайно живуча и сохраняет свои инфекционные свойства на земле и поверхности любых предметов, а также имеет высокую устойчивость к кислотам, щелочам и многим средствам дезинфекции.
Риск заразиться возникает при резком снижении иммунитета, постоянных стрессах и перенесенных тяжелых заболеваниях. Туберкулезом чаще всего болеют дети, пожилые люди, женщины на всех этапах беременности. Инфицироваться от умершего практически невозможно.
Заболевание проходит 3 этапа:
- Первичный. Пациент заражается туберкулезом впервые. Во время проникновения палочки Коха в организм болезнь может протекать бессимптомно или проявляться легкой воспалительной реакцией. На месте заражения в легких образуется небольшой узелок, внешне напоминающий зернистый творог, который впоследствии превращается в фиброз. Именно он и становится заметным на рентгеновском снимке.
- Латентный этап никак не будет проявлять себя до тех пор, пока в организме со слабым иммунитетом не возникнет открытая форма инфекционного воспаления легких.
- Вторичный этап проявляется у пациентов, которые до этого уже болели туберкулезом. Симптоматика будет идентична первичному типу заражения, но при этом воспаление уже может перейти в дыхательные пути, а оттуда по кровотоку поражать любые другие органы.
Основными симптомами открытой формы туберкулеза являются такие признаки:
- Сухой кашель с активным выделением мокроты и кровавыми сгустками.
- Одышка и тяжелое дыхание.
- Постоянная высокая температура.
- Полное отсутствие аппетита и, как следствие, снижение веса.
- Частые головные боли.
- Обильная потливость.
- Постоянные смены настроения.
Симптомы обычно проявляются последовательно, однако главным признаком, который точно должен насторожить человека, будет кашель.
Без должного лечения туберкулеза смертность при открытой форме может наступить в период от нескольких месяцев до 6 лет. Зависеть это будет от:
- питания пациента;
- его иммунитета;
- подтипа заболевания;
- наличия других осложнений;
- распространения инфекции по организму.
Эта разновидность не является опасной для окружающих и чаще всего выявляется лишь при помощи специальных анализов или пробы Манту. Практически каждый житель планеты является носителем палочки Коха, провоцирующей туберкулез. Они способны жить в организме долгие годы и никак не проявлять себя, оставаясь безопасными.
Умирают ли от туберкулеза в закрытой форме? Если инфекция не перейдет в открытую форму, человек не умрет. Опасность заключается в том, что риск перехода в данную форму достаточно высок. Причины, по которым закрытая форма может перейти в открытую:
- Неправильное питание.
- Слабый иммунитет.
- Отрицательное влияние на организм табачного дыма, большого количества пыли и бытовых химикатов.
- Дополнительные заболевания дыхательной системы: пневмония, бронхит и т. д.
- Пожилой возраст. Закрытая форма инфекции может возникнуть еще в молодом возрасте и никак себя не проявить, а с началом процессов, связанных со старением организма (гормональные сбои, менопауза и т. д.), внезапно развиться в открытую форму.
- ВИЧ-инфицирование является наиболее частым толчком для перехода в открытую форму.
В настоящее время летальность недуга резко возрастает, а одержать полный контроль над болезнью не удалось ни одному специалисту в мире. По статистике, в России в день от туберкулеза умирает порядка полусотни больных. Когда человек сталкивается с туберкулезом легких, страдает большинство его внутренних органов, кожные покровы и особенно пищеварительный тракт. Кроме того, значительно ухудшается состав крови.
Все это увеличивает вероятность смерти от туберкулеза. Огромным толчком к такому развитию событий становится полное игнорирование пациентом ярких признаков болезни, нежелание обращаться к лечащему врачу или полная некомпетентность медицинских работников. На общее состояние больного влияют такие незначительные факторы, как стрессы, плохое питание и пониженный иммунитет.
По статистике, смертность от туберкулеза чаще всего зависит от ряда осложнений, вызванных болезнью. Это могут быть различного рода эмфиземы (чрезмерное скопление воздуха в органах), сбои в работе сердечно-сосудистой системы (в том числе инфаркты), печени и желудка. Если больной будет игнорировать все лечебные меры, то сможет прожить всего несколько лет.
Но если соблюдать все схемы лечения, предписанные врачом, и принимать лекарственные препараты строго по назначению, можно не только прожить долгую жизнь, но и избавиться от болезни навсегда. Весь процесс лечения в зависимости от запущенности будет длиться от 2 месяцев до 1,5 лет. Полное излечение происходит в 70% случаев.
Смерть от туберкулеза легких наступает при наличии вредных привычек (даже при правильном лечении) и длительных контактах с носителем вируса. Тем не менее заболевание довольно легко сдается под воздействием различных терапевтических мероприятий. Лечение чаще всего происходит в условиях противотуберкулезного стационара, а после окончания основной терапии начинается курс реабилитации.
Пациент считается здоровым, когда все травмированные в результате болезни области затягиваются и заживают.
Даже после полного избавления от проблемы некоторые микобактерии все равно остаются жизнеспособными и при любом осложнении в организме тут же дают о себе знать. Рецидивы туберкулеза развиваются гораздо стремительнее первичного заражения и при упущении момента начала лечения можно умереть от заболевания.
Не все знают, как умирают от туберкулеза. Произойти это может по ряду причин:
- Открытые кровотечения в легких.
- Нарушение белкового обмена.
- Нарушение функций сердечно-сосудистой и дыхательной систем.
- Отказ различных систем, на которые воздействует бактерия.
- Внезапные разрывы легкого.
Такой исход — последняя стадия туберкулеза (хроническая), когда поражаются и разрываются не только легкие, но и страдают другие органы. При переходе на данную стадию недуг неизлечим.
Необходимо сократить до минимума риск осложнения туберкулеза. Не все знают, как с ним жить, не причиняя вреда своим близким. Заболевание обязательно нужно лечить, и лучше всего начинать это делать, когда болезнь обнаружена на ранних этапах и еще не оказала должного эффекта на другие органы. В таком случае от туберкулеза можно избавиться уже спустя несколько месяцев.
Болезнь нельзя запускать. Даже если опасения пациента относительно развития туберкулеза легких кажутся необоснованными, нелишним будет обратиться к врачу и проверить, не заразились ли случайно. Так можно не только проверить свои подозрения, но и начать терапию намного раньше, если опасения подтвердятся.
При подтверждении диагноза необходимо отказаться от курения и спиртного. Вредные привычки развивают прогрессирование туберкулеза и значительно сокращают срок жизни. Если сложно избавиться от привычки сразу, делайте это постепенно, с каждым днем сокращая количество выкуренных сигарет и потребляемого спиртного. В данном случае пагубное влияние никотина и спиртного смертельно опасно.
Ежедневный рацион больного обязательно должен содержать белки, жиры, углеводы, витамины, микроэлементы и аминокислоты. Полезные продукты помогут укрепить иммунную систему, которая поможет в борьбе с болезнью. Отдельно можно пить различные витамины, но только после предварительной консультации врача.
«Нет солнцу» — девиз каждого больного. Не все знают, почему это так. Дело в том, что солнечные лучи способны привести к прогрессированию заболевания и уменьшению продолжительности жизни. Специалистами уже давно было доказано, что пациенты, настроенные на положительный исход заболевания, избавляются от любой болезни в несколько раз чаще и быстрее.
Жизнь с туберкулезом все равно продолжается, а если сохранять позитивный настрой, болезнь отступит.
Все назначенные лечащим врачом предписания должны выполняться строго и беспрекословно, даже если пациент не видит во многих из них особого смысла. Соблюдение схем приема лекарственных препаратов, свежий воздух и полноценный отдых по совету специалиста помогут быстрее избавиться от болезни и избежать летального исхода. Так как при открытой форме туберкулеза очень часто заражаются и члены семьи, следует внимательно отнестись и к этому фактору.
Если лечение проходит не в условиях стационара (что крайне плохо), необходимо, чтобы зараженный жил в отдельном помещении. При этом все предметы в комнате должны поддаваться обеззараживанию и чистке. Во время уборки, стирки и мытья посуды после больного необходимо использовать перчатки, халат и другие дезинфицирующие средства.
Для эффективного и быстрого избавления от любой болезни следует вовремя об этом позаботиться. Без должного лечения выздоровление наступить не сможет. Только так проживешь дольше даже с самым страшным диагнозом.
источник
Юлии Максимовой 27 лет, она живет в Москве, занимается продвижением бизнеса в социальных сетях, ведет курсы по SMM и воспитывает дочь Алису. Но 10 лет назад все было иначе: девушка мечтала просто выйти из больницы, чтобы закончить школу, устроиться на работу — любую — и жить, как все нормальные, здоровые люди.
«Когда я услышала диагноз “туберкулез”, я была в ужасе и разрыдалась. Мне было 15 лет, и я не слишком много знала о нем — слышала только, что это болезнь антисоциальных личностей и что от нее умирают», — вспоминает Юлия.
Юля действительно чуть не умерла. Она провела в больницах больше трех лет, прежде чем ей удалось победить болезнь. Это при том, что в развитых странах смертность от туберкулеза составляет всего 5%, а лечение длится в среднем полгода. Юле не повезло: она столкнулась с многочисленными ошибками и безразличием врачей, и болезнь успела развиться до такой стадии, что медики еле спасли жизнь девушки, а выздоровление далось ей большой ценой.
«Меня часто спрашивают, где я умудрилась подхватить туберкулез. Если честно, я понятия не имею. Может, где-то в транспорте вдохнула палочку Коха — возбудитель туберкулеза, а иммунитет в тот момент был ослаблен, вот и заболела. Но обнаружила я болезнь далеко не сразу», — рассказывает Юлия.
Когда Юле было 15, она жила в Одессе. В школе ученики проходили плановую флюорографию. Через несколько недель всем прислали снимки с результатами обследования, а Юле — нет. Это могло бы насторожить девушку, ее родителей и школьную медсестру, но никто не обратил внимания — подумаешь, потерялся снимок. Примерно в то же время Юля начала болеть: держалась слегка повышенная температура, появился «лающий» кашель и постоянная слабость.
Я, несмотря на постоянное плохое самочувствие, школу не пропускала. Причем ехать туда нужно было на трамвае, и поездка выматывала. После уроков я приходила в гости к парню, с которым тогда встречалась — он жил рядом со школой — и спала у него по три-четыре часа, прежде чем ехать обратно. Раньше я никогда не ложилась спать днем, такая усталость была для меня совершенно ненормальной».
Спустя какое-то время Юля все-таки пожаловалась на самочувствие бабушке, и та отвела ее в поликлинику. Врачи сразу забили тревогу и отправили девушку на рентген. Результат оказался ужасным. «Мне сказали: “У тебя столько очагов, что аж легкого не видно!” Врачи решили, что у меня сильное воспаление легких, и с этим диагнозом положили в больницу». Там у девушки попытались взять мокроту на анализ, но ее не было. В итоге лечить стали по стандартной для пневмонии схеме. Симптомы начали сходить на нет, но рентгеновские снимки оставались тревожными. «Обычно пневмонию лечат в стационаре 21 день. Я пролежала положенные три недели, симптомы ушли, но снимки остались такими же, как прежде».
Врачам ничего не оставалось, кроме как направить девушку в тубдиспансер, где ее встретили с распростертыми объятиями. «Когда врач в тубдиспансере взглянула на мои снимки, она воскликнула что-то вроде: “О, это наш клиент! Детка, иди к нам”. Это было ужасно бестактно. Я только что узнала страшный диагноз, а врач даже не попыталась как-то смягчить для меня эту новость. Наоборот — позвала коллегу и начала показывать ей мои снимки: “Смотри, что тут, целых три дырки”».
«Дырки», по-научному «каверны», — это полости в легких, которые образуются в результате распада тканей. Кавернозный туберкулез — это уже достаточно запущенная форма, а значит, болела Юля уже долго. Это подтвердила и школьная флюорография. Спустя полгода злополучный снимок таки прислали — и на нем были четко видны начальные признаки туберкулеза. Если бы Юлю начали лечить сразу после той флюорографии, она бы выздоровела в тот же год. А так много времени было упущено, и нужно было срочно начинать агрессивное лечение.
«Как только я переступила порог тубдиспансера, меня будто пустили по этапу — начались всякие анализы, обследования. Врачи не нашли справку о том, что у меня нет вшей, и решили меня от них обработать. Сами понимаете, какая публика бывает в тубдиспансерах: я сидела в очереди на процедуру с разными маргинальными людьми, на стуле, на котором до меня сидел бомж. После обработки мне сказали помыть голову холодной водой, а затем заставили идти в отделение через улицу (была весна, но на улице было еще холодно). Все это было не только неприятно, но и крайне унизительно», — вспоминает Юлия.
В свой первый день в больнице Юля весила 37 килограммов (при росте 168 см) и чувствовала себя неважно. Врачи должны были скорее определить, к каким антибиотикам возбудитель туберкулеза в ее организме имеет чувствительность, а затем назначить подходящие лекарства. Должны были, но не сделали этого: в одесском тубдиспансере, где девушка лечилась, у нее брали мокроту много раз, но так и не смогли правильно определить чувствительность к антибиотикам.
«При выявлении туберкулеза пациентов начинают лечить препаратами первого ряда. Самый известный — изониазид, в народе “тубазид”. Большинству людей эти препараты действительно помогают — но лишь в том случае, если нет резистентности. У меня, как выяснилось позже, был мультирезистентный туберкулез. Это значит, что я заразилась от человека, который уже чем-то лечился, и возбудитель успел выработать устойчивость к определенным лекарствам. И для меня эти лекарства не имели никакого эффекта, кроме многочисленных “побочек”».
Сначала Юле, как и остальным, прописали изониазид. Это мощное лекарство с сильными побочными эффектами — от него регулярно выворачивало. «Особенно плохо от “тубазида” было, если перед уколом я нормально не поела. Обычно мне привозили еду родственники, но однажды они не смогли приехать, и мне пришлось есть водянистую больничную пищу. Естественно, после инъекции у меня тут же началась рвота, и потом меня еще полдня трясло. Как-то после “тубазида” мне нужно было съездить в школу, отвезти какие-то документы. Я поехала на общественном транспорте, но в середине пути мне пришлось попросить водителя остановиться. Я выбежала из маршрутки и еле успела добежать до ближайшей урны».
Лекарственный режим для лечения больных туберкулезом называется химиотерапией — так же, как и у онкологических больных. Это другая «химия» — в основном представленная антибиотиками, — но она не зря получила такое же название. Химиотерапия активно уничтожает возбудителей туберкулеза, но токсичные последствия приема противотуберкулезных препаратов сравнимы с «побочками» противораковой «химии».
«При туберкулезе одновременно назначают несколько лекарств — четыре-пять видов антибиотиков всегда должны быть в “рационе”. Кроме изониазида мне назначили другой препарат первого ряда, этамбутол. Причем мне дали огромную для моего веса дозу — четыре таблетки в день. Однажды я вышла на улицу и поняла, что я ослепла. Ну, не совсем, но практически: когда мимо проезжала маршрутка, я смогла рассмотреть ее номер только с расстояния в 30 сантиметров. Я пожаловалась лечащему врачу, этамбутол отменили. И перешли на препараты второго ряда — первым из них был ПАСК. От него буквально “отвалилась” печень, я была вся желтая, у меня началась страшная аллергия.
А после ПАСКа мне начали колоть еще один препарат второго ряда, канамицин. От него начало звенеть в ушах, и этот шум нарастал, пока я однажды не поняла, что совсем ничего не слышу. Я смотрела на человека и видела, что он со мной говорит, но не слышала, что именно, — от этого мне хотелось выброситься в окно».
Такие бессистемные «прыжки» с одного антибиотика на другой не могли привести ни к чему хорошему — особенно учитывая, что врачи назначали их наугад. Тем не менее через восемь месяцев в тубдиспансере Юле сказали, что у нее наметилась позитивная динамика, и выписали ее лечиться дома.
Каждые два месяца требовалось делать контрольные снимки. Когда Юля пришла на рентген, оказалось, что динамика снова плохая. Это выглядело как рецидив, но не было им на самом деле — ведь девушку, по сути, толком и не лечили. «Мне предложили удалить пораженную туберкулезом часть левого легкого. Но я знала, что в нашем тубдиспансере в хирургическое отделение “спихивали” тех, кого не хотели (или не знали как) лечить. Я не хотела идти на операцию: на моих глазах половина тех, кому вырезали кусок легкого, возвращались с рецидивом. Но все же я пошла на консультацию и компьютерную томографию, которую делали всем перед операцией. И там выяснилось, что туберкулез перешел на правое легкое. Я была в шоке — как же так, ведь я пила таблетки в буквальном смысле горстями? И почему врачи не заметили этого на прошлых рентгенах?
В этот момент мне стало реально страшно. Пока я лежала в больнице, я видела, как умирают подростки, как они мучаются после операции — и теперь эта участь могла постигнуть и меня». Врачи честно сказали Юле: если у нее есть деньги и она хочет выздороветь, ей нужно ехать в институт фтизиатрии в Киеве. Девушке подсказали имя профессора, которая могла бы ей помочь, но не дали никаких контактов.
«Мой друг Максим как раз поехал в Киев поступать, и я попросила его найти этого профессора и договориться с ней о консультации. Не знаю, что он ей сказал, что пообещал, но она согласилась принять меня на следующий же день. Я быстро покидала вещи, собрала все нужное для госпитализации и села на поезд.
Когда профессор увидела мои снимки, она воскликнула: “Как ты вообще на ногах стоишь?” Она тут же определила меня к себе, хотя это было взрослое отделение, а мне еще не было 18 лет». В институте фтизиатрии Юля наконец поняла, насколько неправильно ее лечили раньше. Уже через две недели врачи определили, на какие лекарства у нее есть резистентность, — как выяснилось, это весь первый ряд противотуберкулезных препаратов и часть второго. После этого Юлю стали лечить подходящими лекарствами, и она пошла на поправку. Спустя три-четыре месяца стало гораздо лучше: каверны начали затягиваться. Девушку выписали, сказав явиться через два месяца на очередной контрольный снимок.
Юле снова не повезло — снимки показали негативную динамику. Ей пришлось собрать вещи и вернуться в институт фтизиатрии.
На этот раз девушке прописали лекарства из второго и третьего ряда химиотерапии, и в дополнение к этому ей стали давать экспериментальные препараты.
«Мне назначили сузакрин — препарат, который разработали в Крыму. Пришлось подписать кучу бумаг о том, что если что-то пойдет не так, то я не буду никого винить. Лекарство нужно было вводить в легкое напрямую, с помощью бронхоскопии. Это отвратительная процедура, которую мне за время лечения пришлось пройти 48 раз. Сначала мне около 30 минут вливали в нос и горло лидокаин, чтобы убрать чувствительность — это само по себе не очень приятно. Но затем начиналось самое страшное: в нос засовывали зонд толщиной с мизинец и проталкивали его до самых бронхов. Еще пару дней после бронхоскопии я не могла нормально есть и пить, все было исцарапано и болело. И такую процедуру мне делали каждую неделю».
Кроме неприятных ощущений от процедуры, была еще одна проблема — по условиям клинических испытаний бесплатно выдавали только четыре ампулы препарата, а Юле на курс нужно было 10. Одна ампула стоила 300 долларов — таких денег у семьи на тот момент не было. «Мне помог молодой человек, который тогда за мной ухаживал. Каждую неделю он переводил мне 300 долларов, чтобы я могла купить очередную ампулу. Я ему очень благодарна — возможно, благодаря ему я до сих пор жива. Сузакрин мне действительно помог, я пошла на поправку, “дырки” стали быстрее затягиваться».
Юлю снова выписали, и она поехала домой. Случайно попала на свой выпускной, зайдя в школу по делам. Реакция одноклассников ее не обрадовала — они все шарахались от девушки, как от прокаженной.
Девушка очень хотела вернуться к нормальной жизни. Никуда поступить она, конечно, уже не могла, устроилась на работу секретарем. Рентген через два месяца показал положительную динамику, и Юля почти поверила в скорое выздоровление. Но потом она заболела — температура под 40 ⁰С и кашель. Отец Юли позвонил врачу из института фтизиатрии, та сказала, что тут что-то не так. Пришлось снова ехать в больницу, где девушку огорошили — рецидив, опять.
«Мои и так устойчивые бактерии стали еще устойчивее. Практически не осталось препаратов, которыми можно было бы меня лечить. Мне стали давать те лекарства, которые помогали раньше, с помощью бронхоскопии — чтобы они попадали прямо в легкие. В течение девяти месяцев я каждую неделю проходила через эту пытку.
А еще мне делали «поддувки» (пневмоперитонеум по-научному). В брюшную полость закачивали около литра газа — благодаря этому диафрагма начинала давить на легкие, они сжимались, и края каверн соприкасались. Так врачи увеличивали шанс, что “дырки” заживут. Но ощущения от процедуры были ужасные — я каждый раз теряла сознание, когда пыталась встать и дойти до своей палаты.
В марте 2009 года Юля ненадолго уехала домой — у ее отца родилась дочь. Но девушке стало хуже, и она быстро вернулась в институт фтизиатрии. В очередной раз взяли мокроту — и нашли в ней палочку Коха.
«Если больной туберкулезом, который лечится “химией”, начинает выделять палочку, это конец. Это значит, что человек умирает». А еще это значит, что он заразен. Юля проплакала много дней, думая, что могла заразить новорожденную сестру. Она переживала только за ребенка —на себе уже поставила крест, потому что устала бороться. Но врачи предложили последнюю возможную опцию — операцию по удалению больного легкого.
Юля слышала, что врачи, которым не хочется возиться, раздвигая и сдвигая ребра во время операции, просто удаляют два ребра и вытаскивают легкое. Она была готова жить без легкого, но не была согласна остаться без ребер. Так что девушке пришлось договориться с местным «светилом» хирургии, который мог бы ювелирно провести операцию. «В день Х, 20 мая 2009 года, я сама должна была подняться на седьмой этаж и дойти до операционной. Я шла по длинному белому коридору и испытывала дикий, животный страх.
Перед наркозом я сказала хирургам и анестезиологу, что я обязана выжить, ведь я столько всего еще не успела! Я поняла, что хочу путешествовать, хочу семью и детей, хочу делать карьеру. В общем, поняла, насколько сильно хочу жить», — вспоминает Юлия. После операции Юля заново училась дышать. Сначала было ощущение, что она как рыба хватает ртом воздух — и не может вдохнуть. Пять шагов по палате вызывали тяжелую одышку.
Правому легкому, которое удалось вылечить, нужно было «раздышаться», чтобы со временем увеличиться и занять практически всю грудную клетку. Пока этого не произошло, плевру — оболочку, которая осталась от левого легкого — накачивали раствором с лекарствами. Это нужно было, чтобы убить болезнь окончательно и чтобы органы — в первую очередь, сердце — не начали смещаться.
«Обычно у людей часть жидкости всасывается, часть остается в плевре и постепенно кристаллизуется. У меня же на следующий день после процедуры оставалось примерно 30% раствора — большую часть жидкости организм впитывал, так я была истощена. Пока врачи не поняли, в чем дело, сердце уходило влево, от этого я по ночам не чувствовала рук и ног», — говорит Юлия.
Тяжелая реабилитация после операции заняла не 21 день, как у большинства людей, а целых полтора месяца. Но 2 июля 2009 года, спустя три с лишним года после начала болезни, Юлю наконец выписали, за это время она была дома едва ли три месяца. Через четыре месяца после операции девушка уже работала полный день и сняла комнату в коммуналке. Через год она не замечала, что у нее нет легкого. Через два она вспоминала об операции, только увидев в зеркале шрам.
С тех пор она сменила несколько работ и квартир, начала путешествовать, переехала в Москву, вышла замуж и разошлась с мужем, родила дочь Алису. «Я мечтала о ребенке, но не была уверена, что смогу забеременеть и выносить. Все девять месяцев у меня был токсикоз, а когда я рожала (было плановое кесарево), мне было так больно, что казалось, будто резали “наживую”, словно на меня не подействовала анестезия.
Мне кажется, после болезни мой организм стал особенным, и с ним все не “как у людей”. Если я сильно нервничаю, сердце (которое у меня не совсем там, где надо) начинает слишком сильно качать кровь. Когда я еду в путешествие, я заранее ищу везде русскоговорящих врачей — случись чего, я не смогу пересказать свою историю болезни на иностранном языке. Мне нельзя серьезно заниматься спортом, и если я побегу за автобусом, у меня будет одышка. Хотя мне можно понемногу пробовать разные активности — например, недавно я впервые встала на сноуборд. Несмотря на все ограничения, я рада, что в принципе имею возможность все это делать. Потому что я жива. И 20 мая, день моей операции, я каждый год отмечаю как свой второй день рождения».
источник
Сегодня – Всемирный день борьбы с туберкулезом. Это страшная болезнь, которая преследует человечество со времен Древнего Египта (а может быть, и раньше), основная причина смертности среди инфекционных заболеваний, стигма современного общества. О туберкулезе всегда говорят много, но не всегда ясно: какие меры профилактики существуют, чем лучше защититься и что делать, когда кто-то рядом кашляет и болеет.
Прежде всего туберкулез – это сложная бактериальная инфекция. Долгое время туберкулез именовали чахоткой (от слова чахнуть), и действительно, болеющие люди быстро теряли в весе, долго кашляли и, наконец, зачахнув, скоропостижно умирали.
Классическими симптомами болезни являются: длительный кашель, иногда с мокротой, кровохарканье, длительное повышение температуры, истощение.
Красочное описание болезни часто встречается в произведениях отечественных классиков – Толстого, Чехова, Горького. Инфекционную природу туберкулеза смог доказать Роберт Кох – еще один классик, но от медицины. С помощью метода бактериоскопии и специальной окраски ему удалось выделить особые микроорганизмы, которых раньше не встречали. С тех пор микобактерию туберкулеза именуют не иначе как палочка Коха, а сам ученый, уже в XX веке, получил Нобелевскую премию за выявление природы туберкулеза.
Еще одно достижение рубежа веков помогло лучше понять природу болезни – это открытие рентгеновского излучения, или, как его еще называют, X-лучей. Авторство прорыва принадлежит соотечественнику Роберта Коха, Вильгельму Конраду Рентгену. Благодаря ему врачи получили возможность «видеть» легкие пациента и определять болезнь, объем поражения легких и тяжесть заболевания. Вильгельму Рентгену также была вручена Нобелевская премия.
От латинского слова tuberculum – бугорок. В этом названии заложена суть самого заболевания: формирование гранулем, специфического вида воспаления для борьбы с туберкулезной инфекцией. Дело в том, что стенка микобактерий достаточно толстая, и для уничтожения бактерии обычных средств иммунитета не всегда достаточно.
Несмотря на медленное деление клеток (гораздо медленнее, чем у обычных стрептококков или кишечной палочки), организму бывает сложно справиться с плотной клеточной стенкой бактерий, что требует другого варианта иммунного ответа, когда организм формирует гранулемы с плотной капсулой. Внутри такой гранулемы находятся опасные микобактерии туберкулеза, организм же пытается уничтожить их с помощью варианта, который называется казеозный (творожистый) некроз. А стенки гранулемы уплотняются с помощью кальция. Именно поэтому такие образования хорошо видны при рентгенологическом обследовании.
К сожалению, туберкулезом могут заболеть многие, кто встречается с этой опасной палочкой. К счастью, в большинстве случаев организму удается справиться с инфекцией и выработать специфический иммунитет. Однако не всем удается победить инфекцию, у части людей туберкулез переходит в хроническую стадию и может послужить причиной летального исхода.
Кто же находится в группе риска? Прежде всего это дети, пожилые люди, больные с хроническими заболеваниями сердца и легких, эндокринной системы. А также пациенты с врожденными и приобретенными формами иммунодефицита – это больные с ВИЧ, пациенты, принимающие иммуносупрессивные препараты, в том числе гормоны, цитостатики, иммуносупрессанты.
Кроме этого, в группе риска находятся люди, попавшие в сложную и неблагоприятную социальную ситуацию: это прежде всего лица, находящиеся в заключении, бездомные, нищие – люди, которые не могут обеспечить себе достаточно богатый и разнообразный пищевой рацион и которые вынуждены жить в сыром и холодном помещении или вообще на улице.
В целом, если проанализировать мировые тенденции, то оказывается, что страны с наибольшей заболеваемостью и распространенностью туберкулеза – это неблагополучные страны Азии и Африки. К сожалению, в тридцатку стран с наибольшим бременем туберкулеза входит и Россия.
Прежде всего, туберкулез – это очень разнообразная инфекция, которая поражает множество органов и тканей. Когда упоминают туберкулез, прежде всего думают о туберкулезе легких, но могут поражаться и другие органы: кости и суставы, нервная система, глаза, лимфатические узлы.
В своем врачебном опыте я наблюдал случай туберкулезного поражения сердечной мышцы. Если говорить о легких, то они, конечно, первоочередные входные ворота для туберкулезной инфекции. Описано множество вариантов поражения легких, среди которых выделяют варианты с бактериовыделением и без.
Выделение бактерий, как правило, характеризует тот туберкулез, при котором наблюдается распад легочной ткани, кровохарканье. К счастью, такое встречается не часто, но больной с так называемой открытой формой туберкулеза должен помнить, что он потенциально опасен для окружающих как источник туберкулезной инфекции.
Да, можно. Конечно, лучшее лечение – это профилактика, но для лечения туберкулеза существует целый ряд препаратов, которые назначаются на длительные сроки, чтобы уничтожить коварные микроорганизмы. К сожалению, лишь некоторые из широко используемых сегодня антибиотиков обладают активностью против микобактерий туберкулеза, а самые активные препараты – это старые противотуберкулезные антибиотики с узким спектром действия. К сожалению, обычно приходится назначать не менее 4 препаратов на долгое время.
Длительный прием таких препаратов часто приводит к развитию побочных эффектов, однако, к сожалению, иного выхода из этой ситуации нет.
К счастью, процент успешного излечения достаточно высок и большинству пациентов стоит надеяться на полное выздоровление от этой страшной болезни.
Но микобактерия, как и любой микроорганизм, склонна к развитию так называемой резистентности, то есть нарушению чувствительности, что ограничивает эффективность проводимой терапии. В такой ситуации требуются альтернативные схемы терапии или индивидуальный подбор комбинации резервных препаратов.
Уже достаточно давно существует вакцинация от туберкулеза – БЦЖ (бацилла Кальметта – Герена), основной эффект которой – это снижение риска генерализованных и смертельных форм туберкулеза (таких как милиарный туберкулез, туберкулезный менингит). Этот вид вакцинации относится к живым ослабленным вакцинам. К сожалению, более эффективного способа специфической профилактики не существует, и, да, вакцинация не гарантирует 100% защиты от всех форм туберкулеза.
К счастью, разработана целая система неспецифической профилактики, которая построена на раннем выявлении туберкулеза по так называемому виражу туберкулиновых проб. Если каждый год после вакцинации БЦЖ выполнять пробу Манту, то по увеличению папулы (покраснение после пробы) на несколько миллиметров по сравнению с прошлым годом можно выявить инфекцию на ранней стадии. Кроме того, отсутствие реакции на пробу Манту может послужить причиной для ревакцинации от туберкулеза повторно.
Для взрослого человека без симптомов и факторов риска проведения этого рентгенологического обследования достаточно. Однако при подозрении на туберкулез существует целая система для диагностики. Прежде всего это туберкулинодиагностика: проба Манту, упомянутая выше, и Диаскин-тест.
Принцип действия этих тестов аналогичен проведению аллергопробы: на введение продуктов жизнедеятельности микобактерий организм реагирует локальным воспалением. При появлении активной инфекции напряженность иммунитета нарастает и объем гиперемии увеличивается. К сожалению, метод не лишен недостатков – это ложноположительные реакции у аллергиков. Данный метод не может отличить иммунитет от инфекции, а инфекцию – от перенесенного туберкулеза в анамнезе.
Для разделения аллергических псевдоположительных реакций и истинных реакций был придуман Диаскин-тест – специфический тест, обладающий меньшим количеством ложноположительных реакций. Стоит упомянуть о наличии квантиферонового теста и теста Т-спот. Это современные варианты диагностики туберкулеза, обладающие еще большей чувствительностью, лишенные ложноотрицательных и ложноположительных результатов. К сожалению, на сегодня доступен только Т-спот тест, который мало чем отличается от квантиферонового теста.
Одним из основных способов визуализации туберкулеза является рентгенодиагностика, однако во многих случаях разрешающая способность рентгена недостаточна, в таких случаях прибегают к компьютерной томографии легких: данный метод позволяет выявить мелкие очаги в легких, очаги распада, увеличенные лимфоузлы, которые обычно не видны на рентгене.
Для подтверждения диагноза часто требуется получение микроорганизма – это очень непросто, так как не каждый пациент выделяет микобактерии с мокротой, данные микроорганизмы очень сложно культивировать. В обычном анализе мокроты их не будет видно, так как для их визуализации требуется специальная окраска. Для повышения чувствительности метода микробиологической верификации прибегают к посеву мокроты на питательные среды, но результат такого исследования приходится ждать несколько недель или даже месяцев, так как растут микобактерии очень медленно.
Для пациентов, у которых нет мокроты и нет бактериовыделения, требуется проведение инвазивных процедур, таких как бронхоскопия, биопсия или бронхоальвеолярный лаваж (смыв содержимого легких с помощью большого количества жидкости).
Первое: прежде всего избегать перечисленных факторов риска, которые всем хорошо известны. Это курение, алкоголь, асоциальный образ жизни, нерациональное питание. Желательно хорошо питаться, регулярно заниматься спортом, стараться жить насыщенной и активной жизнью. Кроме того, не забывайте о вакцинации детей и регулярной туберкулинодиагностике.
Для взрослых рекомендуется не реже 1 раза в 2 года проходить рентгенографию легких. Если врач планирует начать для вас курс гормональной терапии или терапии от системных заболеваний (таких как системная красная волчанка, ревматоидный артрит), или вы получаете препараты для подавления иммунитета, обязательно обсудите с врачом вопрос профилактики туберкулеза.
Помните о том, что течение заболевания может быть скрытым и малосимптомным.
источник
Волгоградские медики с ужасом рассказывают о некоторых своих пациентах, у которых обнаружили туберкулез. Дело в том, что, даже узнав о страшном диагнозе, эти люди категорически отказываются от лечения.
При этом они рискуют не только своей жизнью, но и здоровьем всех, кто находится рядом. Почему же отправить зараженного человека в стационар порой удается только через суд?
Врачи у подъезда многоэтажки- не бригада «скорой». Хотя медицинская помощь здесь просто необходима, причем, самая что ни на есть скорая… В квартире, куда медики так настойчиво пытаются дозвониться, живет семья, в которой есть больной с заразной формой туберкулеза.
Александра Буркина, участковая медсестра: «Я говорила — дите у вас. Заразите и себя, и дитя. Записывала два раза на рентген — не пришла. Звонить стала. Одни раз она мне ответила, второй раз трубку стала бросать».
Фтизиатры обходят тех, кто уже давно должен находиться на лечении. В одном из общежитий больной туберкулезом пользуется одной кухней и одной ванной комнатой со своими соседями. Предупредить их об опасности врачи не могут. Врачебная тайна. Впрочем, даже те, кто знает, что может заразиться, не торопятся на обследование.
Вы же понимаете, если не дай Бог заразитесь, то чем раньше пройдете обследование, чем более на ранней стадии мы сможем выявить заболевание, тем успешнее будет прогноз вашего выздоровления.
Уговоры — единственное лекарство, которое без рецепта и ограничений в дозировке врачи регулярно выдают прямо на дому. Александра убеждают лечиться уже несколько лет. Он соглашается, но в больницу все равно не идет. На вопрос о близких и соседях с маленькими детьми — только отмахивается.
Многие, также как и он, находятся во власти смертельно опасных заблуждений: первое — что туберкулез нельзя вылечить, второе — что при соблюдении некоторых мер удастся избежать заражения.
На рентгеновском снимке — едва заметно светлое облачко. Это означает, что человек болен туберкулезом и может заразить других. Хозяина снимка в областной противотуберкулезный диспансер поместили на лечение по решению суда, но, через несколько недель, почувствовав себя лучше, он просто ушел из больницы.
Чтобы вылечиться от туберкулеза, надо семь-восемь месяцев провести на больничной койке, строго соблюдая все назначения врачей. Такое лечение выдерживают далеко не все пациенты. И если раньше уйти из клиники было трудно — действовал особый режим, то теперь в воротах диспансера нет даже вахтера. Потому что удерживать больных против их воли врачи не имеют право.
Дмитрий, пациент Волгоградского областного противотуберкулезного диспансера: «Больной такой — это бомба замедленного действия. Он может заразить большое количество людей, сам того не зная. Болезнь не видно. Не больно».
Именно из-за таких людей, признается Дмитрий, его жизнь перевернулась в одночасье. О том, что он заразился туберкулезом, случайно узнал, когда проходил медкомиссию. До сих пор не знает — от кого. Чтобы не подвергать опасности близких, не видится с ними уже почти год. Но очень переживает — рядом с его семьей вполне может оказаться тот, кто, в отличие от него, просто не хочет бороться с болезнью.
Дмитрий, пациент Волгоградского областного противотуберкулезного диспансера: «Если он себя не бережет и других убивает — он социально опасен. Таких надо отлавливать и принудительно лечить».
В России действует закон об обязательном направлении такого рода «уклонистов» на лечение в стационар . Главный врач областного противотуберкулезного диспансера, профессор Александр Борзенко, только в этом году отправил в суд больше сотни исковых заявлений.
Александр Борзенко, главный врач Волгоградского областного противотуберкулезного
диспансера: «Госпитализация вроде бы принудительная, а принудительного лечения нет. И нет специализированных учреждений закрытого типа, куда должны помещаться эти больные».
В Волгоградской области суд вынес решение в отношении 70 больных. Но обследование и терапию прошла только половина из них. Остальные, сославшись на нарушение своих конституционных прав, отказались от принудительного лечения, тем самым нарушив конституционное право здоровых людей не быть зараженными опасной болезнью.
Гость в студии – доктор медицинских наук, профессор кафедры фтизиопульмонологии Московской медицинской академии имени Сеченова Ирина Богадельникова.
Ведущая: Как можно заразится туберкулезом?
Гость: Туберкулезом заразиться очень легко. Микобактерия туберкулеза — это возбудитель заболевания, распространяется с воздухом, от больного человека к здоровому, так же как вирус гриппа, например.
Ведущая: Каков инкубационный период этой болезни?
Гость: Некоторые люди заболевают почти сразу же после инфицирования, а некоторые могут оставаться внешне здоровыми в течение многих лет.
Ведущая: Каковы первые симптомы? Как понять, что это заболевание уже напоминает туберкулез?
Гость: Слабость, недомогание, снижение работоспособности. Но есть и объективный симптом — повышение температуры тела. Правда, повышение небольшое, до 37,2 градуса обычно, после 14 часов и держится где-то до 18 часов вечера. Но не каждый день это бывает, температура поднимается периодически, один раз в два дня, один раз в три дня.
Ведущая: Такой классический симптом, как кашель с кровянистыми выделениями — такое часто бывает?
Гость: Это правильно, но кашель — не ранний симптом, он появляется обычно спустя два месяца от начала заболевания. Самым надежным способом выявить присутствие инфекции в организме на сегодня является все-таки туберкулиновая проба Манту. Требуется проводить эту пробу не реже одного раза в год.
В нашей стране это делается в отношении детей и подростков. Что касается взрослых людей, то раннее выявление туберкулеза связывают с рентгенологическими исследованиями, которые, в общем-то, рекомендуется проводить один раз в год.
Ведущая: Кто же находится в группе риска, кто, прежде всего, подвержен этому заболеванию?
Гость: В группе риска, прежде всего, люди с ослабленным иммунитетом, поэтому любая болезнь, которая отрицательно влияет на иммунитет, по сути, создает у человека предрасположение к заболеванию туберкулезом, если, конечно, этот человек инфицируется.
Ведущая: Как вести себя родным людям того человека, у которого обнаружили туберкулез?
Гость: Прежде всего, не паниковать, потому что туберкулез на сегодня — болезнь излечимая. Больным проводятся профилактические курсы лечения, так называемая превентивная терапия, и при аккуратном выполнении всех этих назначений, которые сделает врач членам семьи, риск заболеть туберкулезом не так уж и велик.
Ведущая: Какова профилактика этого заболевания?
Гость: Есть специфическая профилактика, связанная с использованием протвотуберкулезной вакцины, а также противотуберкулезных химиопрепаратов. А есть неспецифическая профилактика, связанная с тем, что людей призывают сбалансированно питаться, ограничить себя во всех вредных привычках, прежде всего, в курении, конечно. Здоровый образ жизни создает условия, когда вероятность заболевания становится минимальной.
Инкубационный период при туберкулезе зависит от вашего иммунитета. Если организм крепкий, то после заражения может пройти несколько лет, прежде чем проявятся первые симптомы.
На ранних стадиях о развитии туберкулеза могут говорить сильная слабость и повышение температуры в определенные часы. А вот кашель появляется уже, когда болезнь в самом разгаре.
Проверить, не заражены ли вы туберкулезом, можно с помощью пробы Манту и рентгена. Поэтому медики советуют делать флюорографию не реже, чем раз в год.
Люди, которые заболели этой страшной болезнью, нуждаются не только в медицинской, но и в психологической помощи. Так что, если беда случилась с кем-то из ваших близких, постарайтесь убедить его, что туберкулез — не приговор и при правильном лечении его можно победить.
Кстати, если у человека обнаружен туберкулез, его родным тоже необходимо пройти обследование. Более того, в целях профилактики близким больного зачастую также необходимо пить лекарства и витамины.
источник