По скверам где харкает туберкулез

Уважаемые
Уважаемые товарищи потомки!
Роясь
Роясь в сегодняшнем
Роясь в сегодняшнем окаменевшем говне,
наших дней изучая потёмки,
вы,
вы, возможно,
вы, возможно, спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
И, возможно, скажет ваш учёный,
кроя эрудицией
кроя эрудицией вопросов рой,
что жил-де такой
что жил-де такой певец кипячёной
И ярый враг воды сырой.
Профессор,
Профессор, снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
Я сам расскажу о времени
Я сам расскажу о времени и о себе.
Я, ассенизатор
Я, ассенизатор и водовоз,
революцией
революцией мобилизованный и призванный,
ушёл на фронт
ушёл на фронт из барских садоводств
поэзии —
поэзии — бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дочка, дачка,
дочка, дачка, водь
дочка, дачка, водь и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льёт из лейки,
кто кропит,
кто кропит, набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки —
кто их к чёрту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
Неважная честь, чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
по скверам, где харкает туберкулёз,
где блядь с хулиганом
где блядь с хулиганом да сифилис.
И мне
И мне агитпроп
И мне агитпроп в зубах навяз,
и мне бы
и мне бы строчить
и мне бы строчить романсы на вас —
доходней оно
доходней оно и прелестней.
Но я
Но я себя
Но я себя смирял,
Но я себя смирял, становясь
на горло
на горло собственной песне.
Слушайте,
Слушайте, товарищи потомки,
агитатора,
агитатора, горлана-главаря.
Заглуша
Заглуша поэзии потоки,
я шагну
я шагну через лирические томики,
как живой
как живой с живыми говоря.
Я к вам приду
Я к вам приду в коммунистическое далеко́
не так,
не так, как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдёт
Мой стих дойдёт через хребты веков
и через головы
и через головы поэтов и правительств.
Мой стих дойдёт,
Мой стих дойдёт, но он дойдёт не так, —
не как стрела
не как стрела в амурно-лировой охоте,
не как доходит
не как доходит к нумизмату стёршийся пятак
и не как свет умерших звёзд доходит.
Мой стих
Мой стих трудом
Мой стих трудом громаду лет прорвёт
и явится
и явится весомо,
и явится весомо, грубо,
и явится весомо, грубо, зримо,
как в наши дни
как в наши дни вошёл водопровод,
сработанный
сработанный ещё рабами Рима.
В курганах книг,
В курганах книг, похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
вы с уважением
вы с уважением ощупывайте их,
как старое,
как старое, но грозное оружие.
Я
Я ухо
Я ухо словом
Я ухо словом не привык ласкать;
ушку девическому
ушку девическому в завиточках волоска
с полупохабщины
с полупохабщины не разалеться тронуту.
Парадом развернув
Парадом развернув моих страниц войска,
я прохожу
я прохожу по строчечному фронту,
Стихи стоят
Стихи стоят свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
готовые и к смерти и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
Поэмы замерли, к жерлу прижав жерло
нацеленных
нацеленных зияющих заглавий.
Оружия
Оружия любимейшего
готовая
готовая рвануться в гике,
застыла
застыла кавалерия острот,
поднявши рифм
поднявши рифм отточенные пики.
И все
И все поверх зубов вооружённые войска,
что двадцать лет в победах
что двадцать лет в победах пролетали,
до самого
до самого последнего листка
я отдаю тебе,
я отдаю тебе, планеты пролетарий.
Рабочего
Рабочего громады класса враг —
он враг и мой,
он враг и мой, отъявленный и давний.
Велели нам
Велели нам идти
Велели нам идти под красный флаг
года труда
года труда и дни недоеданий.
Мы открывали
Мы открывали Маркса
Мы открывали Маркса каждый том,
как в доме
как в доме собственном
как в доме собственном мы открываем ставни,
но и без чтения
но и без чтения мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком идти, в каком сражаться стане.
Мы
Мы диалектику
Мы диалектику учили не по Гегелю.
Бряцанием боёв
Бряцанием боёв она врывалась в стих,
когда
когда под пулями
когда под пулями от нас буржуи бегали,
как мы
как мы когда-то
как мы когда-то бегали от них.
Пускай
Пускай за гениями
Пускай за гениями безутешною вдовой
плетётся слава
плетётся слава в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, мой стих, умри, как рядовой,
как безымянные
как безымянные на штурмах мёрли наши!
Мне наплевать
Мне наплевать на бронзы многопудье,
мне наплевать
мне наплевать на мраморную слизь.
Сочтёмся славою —
Сочтёмся славою — ведь мы свои же люди, —
пускай нам
пускай нам общим памятником будет
построенный
построенный в боях
построенный в боях социализм.
Потомки,
Потомки, словарей проверьте поплавки:
из Леты
из Леты выплывут
из Леты выплывут остатки слов таких,
как «проституция»,
как «проституция», «туберкулёз»,
как «проституция», «туберкулёз», «блокада».
Для вас,
Для вас, которые
Для вас, которые здоровы и ловки,
поэт
поэт вылизывал
поэт вылизывал чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
С хвостом годов я становлюсь подобием
чудовищ
чудовищ ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
Товарищ жизнь, давай быстрей протопаем,
протопаем
протопаем по пятилетке
протопаем по пятилетке дней остаток.
Мне
Мне и рубля
Мне и рубля не накопили строчки,
краснодеревщики
краснодеревщики не слали мебель на́ дом.
И кроме
И кроме свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
скажу по совести, мне ничего не надо.
Явившись
Явившись в Це Ка Ка
Явившись в Це Ка Ка идущих
Явившись в Це Ка Ка идущих светлых лет,
над бандой
над бандой поэтических
над бандой поэтических рвачей и выжиг
я подыму,
я подыму, как большевистский партбилет,
все сто томов
все сто томов моих
все сто томов моих партийных книжек.

источник

Первое вступление в поэму

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем говне,
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где блядь с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас,—
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так,—
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту.
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
к жерлу прижав жерло
нацеленных
зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего
род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм
отточенные пики.
И все
поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах
пролетали,
до самого
последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего
громады класса враг —
он враг и мой,
отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда
и дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
каждый том,
как в доме
собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения
мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы
диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
она врывалась в стих,
когда
под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы
когда-то
бегали от них.
Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетется слава
в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, как рядовой,
как безымянные
на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою —
ведь мы свои же люди,—
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.

Одним из последних произведений Маяковского стало стихотворение «Во весь голос» (1929-1930 гг.). Изначально поэт задумывал его как вступление к эпической поэме, полностью посвященной грандиозной картине строительства социализма. Планы Маяковского не получили дальнейшего развития, поэтому стихотворение рассматривается как законченное.

К концу 20-х гг. Маяковский все чаще испытывает разочарование от действительности, которое обостряется неудачами в личной жизни. Поэт продолжает находить изъяны в советском обществе и выступает с их осуждением. К этому времени уже складывается жесткая идеологическая линия, которую запрещено переступать. Несмотря на прошлые заслуги, творчество Маяковского подвергается резкой критике. Его возражения никого не интересуют. Поэт понимает, что коммунистические лозунги о свободе и равноправии – всего лишь ширма. Не добившись понимания, он пишет предполагаемый пролог «Во весь голос», в котором обращается к будущим поколениям, достигнувшим коммунизма.

Один из главных приемов произведения – антитеза. Маяковский противопоставляет действительность счастливому будущему. Поэт ведет мысленный разговор с будущим исследователем. Он хочет развернуть перед ним истинную картину жизни в свое непростое время. Автор называет себя «ассенизатором», «водовозом». Этим он подчеркивает, что люди, живущие во время революции, не гнушались ради великой цели самой черной и неблагодарной работой. Они знали, что их труды будут оправданы.

Маяковский уверен, что тоже мог бы «строчить романсы». Это намного спокойнее и прибыльнее. Но он не стремился к благополучию, так как понимал нужды общества. Свое творчество поэт сравнивает с «грозным оружием», способным пробиться через века и удивить потомков своей мощью. Слова и рифмы Маяковского – непобедимое войско, рвущееся в бой.

В стихотворении вообще очень много слов и фраз, связанных с войной. Тем самым поэт делает скрытый упрек своим критикам. Он напоминает людям, живущим в мирное время, что когда-то был в первых рядах сражающихся за светлые идеалы и не щадил своей жизни. Революционное поколение было воспитано не на философских спорах и рассуждениях («диалектика… бряцанием боев… врывалась в стих»).

Маяковский считает, что своим творчеством заслужил достойное место в истории, но не желает, чтобы его возвеличили в бронзе или мраморе. Лучшим памятником для него и для всех павших в боях будет «построенный социализм».

Ради будущего здорового и сильного поколения Маяковский готов терпеть всю грязь и мерзость окружающего мира. Он уверен, что все испытанные им страдания окупятся в будущем. Люди, живущие при коммунизме, даже не смогут представить себе, насколько ужасно жили их предшественники.

Стихотворение «Во весь голос» можно расценить, как утопическую мечту Маяковского. Он сам еще при жизни стал свидетелем краха своих надежд, а обещанный коммунизм до сих пор никому не удалось построить.

источник

Первое вступление в поэму

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем говне,
наших дней изучая потёмки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш учёный,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипячёной
И ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушёл на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льёт из лейки,
кто кропит,
набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к чёрту разберёт!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н. »
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулёз,
где блядь с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас —
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко’
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдёт
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдёт,
но он дойдёт не так, —
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стёршийся пятак
и не как свет умерших звёзд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвёт
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошёл водопровод,
сработанный
ещё рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту,
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
к жерлу прижав жерло
нацеленных
зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего
род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм
отточенные пики.
И все
поверх зубов вооружённые войска,
что двадцать лет в победах
пролетали,
до самого
последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего
громады класса враг —
он враг и мой,
отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда
и дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
каждый том,
как в доме
собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения
мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы
диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боёв
она врывалась в стих,
когда
под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы
когда-то
бегали от них.
Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетётся слава
в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, как рядовой,
как безымянные
на штурмах мёрли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтёмся славою —
ведь мы свои же люди, —
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулёз»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.

источник

ПЕРВОЕ ВСТУПЛЕНИЕ В ПОЭМУ

Уважаемые
товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем г.
наших дней изучая потемки,
вы,
возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет
ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,
снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени
и о себе.
Я, ассенизатор
и водовоз,
революцией
мобилизованный и призванный,
ушел на фронт
из барских садоводств
поэзии —
бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,
дачка,
водь
и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,
набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н…»
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где б… с хулиганом
да сифилис.
И мне
агитпроп
в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас —
доходней оно
и прелестней.
Но я
себя
смирял,
становясь
на горло
собственной песне.
Слушайте,
товарищи потомки,
агитатора,
горлана-главаря.
Заглуша
поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой
с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко́
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет
через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,
но он дойдет не так,—
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих
трудом
громаду лет прорвет
и явится
весомо,
грубо,
зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный
еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы
с уважением
ощупывайте их,
как старое,
но грозное оружие.
Я
ухо
словом
не привык ласкать;
ушку девическому
в завиточках волоска
с полупохабщины
не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу
по строчечному фронту.
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти
и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,
к жерлу прижав жерло
нацеленных
зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего
род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм
отточенные пики.
И все
поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах
пролетали,
до самого
последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего
громады класса враг —
он враг и мой,
отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда
и дни недоеданий.
Мы открывали
Маркса
каждый том,
как в доме
собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения
мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы
диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боев
она врывалась в стих,
когда
под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы
когда-то
бегали от них.
Пускай
за гениями
безутешною вдовой
плетется слава
в похоронном марше —
умри, мой стих,
умри, как рядовой,
как безымянные
на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать
на мраморную слизь.
Сочтемся славою —
ведь мы свои же люди,—
пускай нам
общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,
«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт
вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов
я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,
давай
быстрей протопаем,
протопаем
по пятилетке
дней остаток.
Мне
и рубля
не накопили строчки,
краснодеревщики
не слали мебель на́ дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,
мне ничего не надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих
светлых лет,
над бандой
поэтических
рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов
моих
партийных книжек.

Книги похожие на «Во весь голос» читать онлайн бесплатно полные версии.

Владимир Маяковский — все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки LibKing.

Отзывы читателей о книге Во весь голос, автор: Владимир Маяковский. Читайте комментарии и мнения людей о произведении.

Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями — оставьте Ваш отзыв или расскажите друзьям

источник

«Во весь голос» Владимир Маяковский

В последние месяцы жизни автор был занят подготовкой к выставке, посвященной 20-летию литературного труда. Приближающаяся юбилейная дата была омрачена ожесточенной критикой и подковерными играми чиновников от искусства. Внешние обстоятельства породили замысел поэта обратиться к потомкам напрямую, без посредников, которые могут исказить цели и идеи его творчества. В качестве своей аудитории Маяковский видел будущих граждан идеальной страны, охарактеризованной как «коммунистическое далеко».

Поэт планировал создать большое произведение, посвященное реалиям социалистической современности. Зимой 1929—30 гг. он написал первое вступление к грандиозному проекту. Работа не получила продолжения, и художественный текст, позиционируемый Маяковским как вступительный, позже был оценен исследователями как законченный и самостоятельный.

Предмет разговора со счастливым поколением «здоровых и ловких» — творческое кредо и итоги поэтической деятельности. Определяя их, лирический герой не стесняется разговорных, зачастую грубых выражений. Он и рекомендует себя нарочито сниженной фразой: «ассенизатор и водовоз», тематика стихов которого была вызвана и оправдана революционным духом эпохи.

Образы поэзии-«капризной бабы» и лирического «я»-фронтовика являются средствами выражения основной антитезы, охватывающей ключевые идеи мировоззрения автора. Он противопоставляет эстетский и социальный подходы к искусству, разводя их под двум непримиримым лагерям.

С одной стороны находится мещанский рай, замкнутый в рамках милого барского садика. Ему соответствует недостойная, оскорбительно мелочная тематика, воспевающая «водь и гладь». На другом полюсе вырастает грандиозная метафора, в которой стихотворные строки уподобляются оружию, а поэт — полководцу, бескорыстному служителю нового общества.

В художественном пространстве моделируется масштабная картина парада, участниками которого становятся страницы, стихи, поэмы, кавалерия сатирических приемов. Каждая из групп олицетворенных персонажей детализована: поэмы, подобно артиллерии, вооружены заглавиями, а остроты — «отточенными пиками» рифм. Отважные и опытные бойцы замирают, ожидая приказ к отправке на идеологический фронт.

Герой допускает гибель фантастического войска: она расценивается как слагаемое победы. Поэт презирает внешние знаки почтения, пренебрежительно определяя памятники как «бронзы многопудье» и «мраморную слизь». Главным достижением социальной лирики он считает построение принципиально нового общества — идеального, здорового и гармоничного.

Лирический субъект, по-маяковски горластый и грубоватый, убежден в своей правоте и бесстрашно обращается к суду будущего. Тем интереснее проследить развитие неуверенных и трагических интонаций по тексту поэмы. Показательный пример неожиданно возникает в рамках антитезы «чистого» и социального искусства. Герой-«агитатор» искренне признается, что утомлен «агитпроповской» тематикой. Каким образом выходит из кризиса социальный поэт? Далеко не лучшим: он проповедует самоограничение, предписывающее задушить «собственную песню» ради блага будущих поколений. Мотивами усталости и одиночества продиктовано обращение к «товарищу жизни», суть которого сводится к желанию побыстрее закончить «дней остаток» очередной пятилетки.

В современном прочтении откровения «мобилизованного революцией», который уверен в скором будущем социального рая, приобретают жанровые черты утопии. Трагические мотивы усиливает факт отсутствия идеальной аудитории: фигуры слушателей новой формации, равно как и уверенные результаты борьбы с застарелыми пороками, пока остаются в области мечты.

источник

Во весь голос. Первое вступление в поэму. Впервые — журн. «На литературном посту», М., 1930, № 3, февраль (строки 179 — 244); полностью — журн. «Октябрь», М., 1930 книга вторая (февраль).

Известно, что «Во весь голос» было вступлением к поэме о пятилетке. За этим произведением, ставшим поэтическим завещанием Маяковского и задуманным как «Первое вступление в поэму о пятилетке», в дальнейшем закрепилось жанровое определение поэма. Поэмой называл его и сам Маяковский, выступая в Доме комсомола Красной Пресни 25 марта 1930 года.

Написано в течение декабря 1929 — января 1930 года. Конкретным поводом к написанию явилась отчетная выставка «20 лет работы Маяковского», открытие которой предполагалось в декабре 1929 года.

Началом своей творческой деятельности Маяковский считал утраченную тетрадь стихов, написанных в одиночной камере Центральной пересыльной Бутырской тюрьмы (Москва), где содержался в свой последний арест с 18 августа 1909 по 9 января 1910 года за участие в подпольной революционной борьбе. Тетрадь со стихами была отобрана надзирателем при выходе Маяковского из тюрьмы.

На непосредственную связь «Первого вступления в поэму» и выставки «20 лет работы Маяковского» поэт указывал, выступая 25 марта 1930 года в Доме комсомола Красной Пресни на вечере, посвященном двадцатилетию своей деятельности: «Последняя из написанных вещей — о выставке, так как это целиком определяет то, что я делаю и для чего я работаю.

Очень часто в последнее время вот те, кто раздражен моей литературно-публицистической работой, говорят, что я стихи просто писать разучился и что потомки меня за это взгреют. Я держусь такого взгляда. Один коммунист говорил: «Что потомство! Ты перед потомством будешь отчитываться, а мне гораздо хуже — перед райкомом. Это гораздо труднее». Я человек решительный, я хочу сам поговорить с потомками, а не ожидать, что им будут рассказывать мои критики в будущем. Поэтому я обращаюсь непосредственно к потомкам в своей поэме, которая называется «Во весь голос»… «Выставка-это не юбилей, а отчет о работе. Я требую помощи, а не возвеличения несуществующих заслуг. » «Я выставил, потому что хотел показать, что я сделал»,- говорил Маяковский.- «Я ее устроил потому, что ввиду моего драчливого характера на меня столько собак вешали и в стольких грехах меня обвиняли, которые есть у меня и которых нет, что иной раз мне кажется, уехать бы куда-нибудь и просидеть года два, чтобы только ругани не слышать.

Но, конечно, я на второй день от этого пессимизма опять приободряюсь и, засучив рукава, начинаю драться, определив свое право на существование как писателя революции, для революции, не как отщепенца. То есть смысл этой выставки — показать, что писатель-революционер — не отщепенец, стишки которого записываются в книжку и лежат на полке и пропыливаются, но писатель-революционер является человеком-участником повседневной будничной жизни строительства социализма».

Выставка «20 лет работы Маяковского» открылась 1 февраля 1930 года в Доме Федерации объединения советских писателей (ныне Правление Союза писателей СССР, ул. Воровского, 50). Конференц-зал и две смежные с ним комнаты, отведенные для выставки, с трудом умещали образцы работ поэта и художника, выполненных за два десятилетия. На выставке демонстрировались все издания, в которых печатался поэт,- книги, альманахи, журналы, газеты. «Книги Маяковского — всего 1 250 000»,- поясняла табличка над стендами. По одному от каждого названия представительствовали журналы и газеты, в которых сотрудничал Маяковский. Газетные стенды, раскрывающие связь поэта с многомиллионным читателем, его работу в периферийной прессе, шли под полемическим лозунгом «Маяковский не понятен массам» Макеты «Мистерии-Буфф» и «Клопа» представляли работу Маяковского на театре. «Лаборатория» демонстрировала его черновые и беловые рукописи, раскрывая творческий процесс. На стенде «К автобиографии», рядом с документами об учебе в Кутаисской и Московской гимназиях, была расположена нелегальная политическая литература — брошюры, листовки, прокламации, — характеризующая круг интересов юноши Маяковского. Материалы Московского охранного отделения, департамента полиции, военного суда раскрывали историю трех арестов «Высокого» (под этим именем Маяковский значился в донесениях охранки).

В. Маяковский среди молодежи на выставке ’20 лет работы Маяковского’. 1930

Карта Советского Союза с прочерченными маршрутами поездок Маяковского и диаграмма «Маяковский на эстраде» указывали названия городов, в которых побывал поэт с 1926 по 1930 год.

Два других зала выставки демонстрировали образцы работы Маяковского в РОСТА, его лозунги к агитационным плакатам и рекламам.

Поэма «Во весь голос» создавалась в процессе работы над подготовкой выставки и была закончена к 26 января 1930 года. Соотнесение поэмы с экспозицией выставки дает представление о процессе рождения образов, о движении поэтической мысли, развивающейся от конкретных фактов к широким художественным обобщениям.

— эта развернутая метафора, определившая образную структуру центральной части поэмы, имеет свою конкретную зрительную подоснову, восходя к выставке. Выставка «20 лет работы Маяковского» действительно была своего рода «парадом», смотром войск, представленных поэтом как «грозное оружие». По-видимому, в процессе оформления стендов, в часы раздумий перед ним возникали ассоциации, конкретизирующие и развивающие этот главный образ — «парад войск», «строчечный фронт».

Экспозиция выставки позволяет увидеть и процесс рождения обобщенного крылатого образа, выразившего пафос всего творчества Маяковского: «Все сто томов моих партийных книжек». Первоначальный вариант в автографе этих строк: «все шесть томов моих партийных книжек» непосредственно связан со стендом выставки, демонстрировавшим шесть книжек в светлой суперобложке — тома начавшего выходить в Госиздате десятитомного собрания сочинений. При жизни Маяковского вышло шесть томов.

Первое публичное чтение поэмы Маяковским состоялось 1 февраля на открытии выставки «20 лет работы Маяковского»; 6 февраля он читал «Во весь голос» на конференции МАПП (Московская ассоциация пролетарских писателей), принявшей его в члены РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей); 15 февраля — на выставке «20 лет работы Маяковского», 22 февраля — на закрытии выставки; 25 февраля — на открытии клуба театральных работников; 5 марта-на открытии выставки «20 лет работы Маяковского» в Ленинграде в Доме печати; 25 марта — в Доме комсомола Красной Пресни (Москва); 9 апреля — на вечере в Институте народного хозяйства имени Г. В. Плеханова (Москва).

В. Маяковский среди молодежи на выставке ’20 лет работы Маяковского’. 1930

Засадила садик мило, дочка, дачка, водь и гладь. — аналогичное высказывание Маяковского по отношению к так называемому «чистому искусству» имело место еще в марте 1918 года: «В мелочных лавочках, называемых высокопарно выставками, торгуют чистой мазней барских дочек и дачек в стиле рококо и прочих Людовиков. » («Манифест летучей федерации футуристов»).

. сама садик я садила, сама буду поливать. — двустишие популярной в те годы частушки.

. кудреватые Митрейки, мудреватые Кудрейки. — молодые поэты К. Н. Митрейкин (1905-1934) и А. А. Кудрейко (р. 1907), близкие в те годы к группировке Литературный центр конструктивистов, которую Маяковский резко критиковал в ряде выступлений 1929-1930 годов за эстетство и увлечение техницизмом. Выступив с критикой ряда молодых поэтов на конференции МАПП 8 февраля 1930 года, Маяковский привел строфу из сборника А. Кудрейко «Осада» (1929) как образец «пастушески-пасторальной оснастки поэтического произведения».

«Тара-тина, тара-тина, т-эн-н. « — Маяковский высмеивает поэтические ухищрения главы Литературного центра конструктивистов поэта Ильи Сельвинского, который в стихотворении «Цыганский вальс на гитаре» (1923) писал.

Провитязь — иронический неологизм Маяковского, образованный от слов «провидец» и «витязь»

. водопровод, сработанный еще рабами Рима.- Имеются в виду водопроводные системы (акведуки) Рима и провинций Римской империи (с 4 в. до н. э.)

Лета — в греческой мифологии река забвения в подземном царстве.

Це Ка Ка — Центральная Контрольная Комиссия, партийный орган, избиравшийся съездом ВКП(б).

источник

Первое вступление в поэму

товарищи потомки!
Роясь
в сегодняшнем
окаменевшем дерьме,
наших дней изучая потемки,
вы,

возможно,
спросите и обо мне.
И, возможно, скажет

ваш ученый,
кроя эрудицией
вопросов рой,
что жил-де такой
певец кипяченой
и ярый враг воды сырой.
Профессор,

снимите очки-велосипед!
Я сам расскажу
о времени

мобилизованный и призванный,
ушел на фронт

из барских садоводств
поэзии —

бабы капризной.
Засадила садик мило,
дочка,

и гладь —
сама садик я садила,
сама буду поливать.
Кто стихами льет из лейки,
кто кропит,

набравши в рот —
кудреватые Митрейки,
мудреватые Кудрейки —
кто их к черту разберет!
Нет на прорву карантина —
мандолинят из-под стен:
«Тара-тина, тара-тина,
т-эн-н. »
Неважная честь,
чтоб из этаких роз
мои изваяния высились
по скверам,
где харкает туберкулез,
где б. с хулиганом

да сифилис.
И мне
агитпроп

в зубах навяз,
и мне бы
строчить
романсы на вас,—
доходней оно
и прелестней.
Но я

себя
смирял,
становясь
на горло

собственной песне.
Слушайте,

товарищи потомки,
агитатора,

поэзии потоки,
я шагну
через лирические томики,
как живой

с живыми говоря.
Я к вам приду
в коммунистическое далеко
не так,
как песенно-есененный провитязь.
Мой стих дойдет

через хребты веков
и через головы
поэтов и правительств.
Мой стих дойдет,

но он дойдет не так,—
не как стрела
в амурно-лировой охоте,
не как доходит
к нумизмату стершийся пятак
и не как свет умерших звезд доходит.
Мой стих

громаду лет прорвет
и явится

зримо,
как в наши дни
вошел водопровод,
сработанный

еще рабами Рима.
В курганах книг,
похоронивших стих,
железки строк случайно обнаруживая,
вы

не привык ласкать;
ушку девическому

в завиточках волоска
с полупохабщины

не разалеться тронуту.
Парадом развернув
моих страниц войска,
я прохожу

по строчечному фронту.
Стихи стоят
свинцово-тяжело,
готовые и к смерти

и к бессмертной славе.
Поэмы замерли,

к жерлу прижав жерло
нацеленных

зияющих заглавий.
Оружия
любимейшего

род,
готовая
рвануться в гике,
застыла
кавалерия острот,
поднявши рифм

отточенные пики.
И все
поверх зубов вооруженные войска,
что двадцать лет в победах

последнего листка
я отдаю тебе,
планеты пролетарий.
Рабочего

громады класса враг —
он враг и мой,

отъявленный и давний.
Велели нам
идти
под красный флаг
года труда

и дни недоеданий.
Мы открывали

собственном
мы открываем ставни,
но и без чтения

мы разбирались в том,
в каком идти,
в каком сражаться стане.
Мы

диалектику
учили не по Гегелю.
Бряцанием боев

она врывалась в стих,
когда

под пулями
от нас буржуи бегали,
как мы

бегали от них.
Пускай
за гениями

безутешною вдовой
плетется слава

в похоронном марше —
умри, мой стих,

умри, как рядовой,
как безымянные

на штурмах мерли наши!
Мне наплевать
на бронзы многопудье,
мне наплевать

на мраморную слизь.
Сочтемся славою —

ведь мы свои же люди,—
пускай нам

общим памятником будет
построенный
в боях
социализм.
Потомки,
словарей проверьте поплавки:
из Леты
выплывут
остатки слов таких,
как «проституция»,
«туберкулез»,

«блокада».
Для вас,
которые
здоровы и ловки,
поэт

вылизывал
чахоткины плевки
шершавым языком плаката.
С хвостом годов

я становлюсь подобием
чудовищ
ископаемо-хвостатых.
Товарищ жизнь,

быстрей протопаем,
протопаем

не накопили строчки,
краснодеревщики

не слали мебель на дом.
И кроме
свежевымытой сорочки,
скажу по совести,

мне ничего но надо.
Явившись
в Це Ка Ка
идущих

рвачей и выжиг
я подыму,
как большевистский партбилет,
все сто томов

источник

При жизни Маяковского опубликованы не были.

Автографы находятся в записных книжках вместе с черновиками первого вступления в поэму, свидетельствуя о том, что работа над теми и другими первоначально велась одновременно. После того как текст «первого вступления» в поэму был набело (без заглавия) переписан, на оборотной стороне листа той же записной книжки Маяковский расположил беловой текст фрагмента «Любит? не любит. », а на следующем листке: «Я знаю силу слов…»

Этапами работы над текстом IV фрагмента являются II и III. Фрагмент II сохранился в записной книжке 1928 года, что позволяет считать этот год началом работы над лирической темой, к которой Маяковский вернулся в конце 1929 — начале 1930 года. Строки:

Как говорят, инцидент исперчен,
любовная лодка разбилась о быт.
С тобой мы в расчете.
И не к чему перечень
взаимных болей, бед и обид —

вошли в предсмертное письмо Маяковского с заменой строки «С тобой мы в расчете» на «Я с жизнью в расчете».

На страницах записных книжек 1928–1930 годов, запечатлевших процесс работы над последней поэмой Маяковского, среди других сохранились и следующие поэтические заготовки:

Какому псу
под хвост
во весь свой грузный
рост

жалела людей
желудей

В серебре как в песочке
Старичонки височки

где сыщешь любовь при такой неперке
все равно, что в автомобильном Нью-Йорке
искать на счастье подкову

источник

Заболеваемость тутаевцев туберкулезом в прошлом году продолжала возрастать и на 28 процентов превысила среднеобластной показатель. От этой болезни умерло семь человек, причем у троих умерших туберкулез выявлен после смерти, что увеличивает угрозу распространения его среди населения.

НЕБЛАГОПОЛУЧНОЙ эпидемиологической ситуации по этому грозному заболеванию способствовал низкий уровень флюорографического обследования населения. Четверть тутаевцев не проходили флюорографию два года и более, а в левобережной части округа 60 процентов населения не обследовалось последние пять лет. Не случайно у половины заболевших туберкулезом жителей левобережья он выявляется в запущенной, трудноизлечимой форме. Медиков тревожит то, что в 2004 году флюорографически необследованными остались животноводы, что создает угрозу заражения туберкулезом крупного рогатого скота, а через него и людей.

• Армия (123)
• Без рубрики (388)
• Безопасность (529)
• Город (854)
• Губернские вести (4 300)
• Закон (609)
• Коррупция (102)
• Культура (3 194)
• Медицина (2 660)
• Мнение (490)
• Мы и звери (71)
• На главной (4 143)
• Наука (113)
• Образование (2 320)
• Общество (12 517)
• Политика (5 357)
• Происшествия (5 482)
• Разное (13 006)
• События (4 721)
• Спорт (3 187)
• Экономика (3 359)

15 событийных проектов в сфере внутреннего и въездного туризма по итогам конкурсного отбора получат поддержку из областного бюджета. Общая сумма грантов составит 1 миллион 907 тысяч рублей, софинансирование проектов со стороны авторов и партнеров – около двух миллионов. – Конкурсный…

Не секрет, что сбросить вес бывает непросто, даже несмотря на соблюдение рекомендаций экспертов. Как отмечает «Южный Федеральный», оказывается, существуют не совсем очевидные факторы, мешающие похудеть. В «черный список» попал кондиционер в доме. Исследования говорят о том, что приборы, полностью регулирующие…

Золото ярославская команда привезет из Тюмени, где завершились IX Всероссийские зимние сельские спортивные игры. Всего в соревнованиях приняли участие 956 спортсменов из 57 субъектов Российской Федерации. Традиционно в сельских спортивных играх принимают участие представители сельского, лесного, рыбного хозяйства, потребительской кооперации,…

13 апреля известному ярославскому художнику-анималисту, члену Союза художников СССР и России Олегу Павловичу Отрошко исполняется 80 лет. А накануне юбилея — 28 марта в Выставочном зале регионального отделения Союза художников России в Ярославле (улица Максимова,15) от крывается его новая выставка…

источник

Как ни печально, но эти слова пролетарского поэта очень уж соответствуют ситуации в ближайшем к краевому центру городу — Артему. То есть опять постреволюционная, ну, постперестроечная ситуация.

— Сдали мы отчет по минувшему году в краевые инстанции — рост заболеваний туберкулезом и у взрослых, и у детей, — утверждает главный фтизиатр города Ольга Шахматова. — Увеличилось количество “подхвативших” этот недуг у работников двух ИТК (ИТК-47 — спецколония для больных туберкулезом), находящихся на территории города, сотрудников ГУВД. Благополучной обстановку не назовешь. Сказываются стрессовые ситуации, особенно связанные с невыплатой зарплаты, плохое финансирование медицины. И даже такой фактор: в прежние времена освободившихся из спецколонии отправляли в ту местность, откуда они и прибыли. Теперь на это денег не хватает, вот и оседают больные в Артеме.

Ну а сифилис уже значительное время чувствует себя в городе вольготно. И сегодня цифры выше среднекраевых, а в 95-м году, например, артемовские показатели по этой венерической болезни превышали среднекраевые в 3 раза. В 96-м в городе отмечено 496 заболеваний сифилисом. А в минувшем чуть меньше — 435. Может быть, дело пошло на спад?

— Хотелось бы, — вздыхает главврач артемовского межрайонного кожно-венерологического диспансера Татьяна Шпичак, — да только вряд ли. Скорее растет число утаивших заболевание. Нынче врачи-индивидуалы получили лицензии. Но эти лицензии дают им право только на обследования по вензаболеванию. Больные же упрашивают еще и лечить их. Врачи идут на это. И дело не только в статистике, которая по этой причине искажается. Главное — в другом. Подобные больные на диспансерном учете не значатся. Мало того, что “нелегалы” стараются избавить больных от недуга не всегда квалифицированно, впоследствии сифилитики лишены необходимых профилактических мер.

Велико количество в городе заболеваний сифилисом и среди подростков. В минувшем году зарегистрировано 2 случая среди подростков до 14 лет и 30 — с 15 до 17 лет. А вот еще одна грань проблемы. В прошедшем году в родильном и гинекологическом отделениях в целом за год побывали 67 женщин, у которых был выявлен сифилис. У 12 из них врачи принимали роды. Врожденного сифилиса, слава богу, ни у одного новорожденного не обнаружено, но всем этим детям пришлось проводить превентивное лечение.

А если учесть, что в больнице постоянная нехватка всего необходимого для защиты от инфицирования, при принятии родов подвергается риску вся медицинская бригада. Так что вполне возможно, что и врачи пополнят эту неприглядную статистику.

источник

Волгоградские медики с ужасом рассказывают о некоторых своих пациентах, у которых обнаружили туберкулез. Дело в том, что, даже узнав о страшном диагнозе, эти люди категорически отказываются от лечения.

При этом они рискуют не только своей жизнью, но и здоровьем всех, кто находится рядом. Почему же отправить зараженного человека в стационар порой удается только через суд?

Врачи у подъезда многоэтажки- не бригада «скорой». Хотя медицинская помощь здесь просто необходима, причем, самая что ни на есть скорая… В квартире, куда медики так настойчиво пытаются дозвониться, живет семья, в которой есть больной с заразной формой туберкулеза.

Александра Буркина, участковая медсестра: «Я говорила — дите у вас. Заразите и себя, и дитя. Записывала два раза на рентген — не пришла. Звонить стала. Одни раз она мне ответила, второй раз трубку стала бросать».

Фтизиатры обходят тех, кто уже давно должен находиться на лечении. В одном из общежитий больной туберкулезом пользуется одной кухней и одной ванной комнатой со своими соседями. Предупредить их об опасности врачи не могут. Врачебная тайна. Впрочем, даже те, кто знает, что может заразиться, не торопятся на обследование.

Вы же понимаете, если не дай Бог заразитесь, то чем раньше пройдете обследование, чем более на ранней стадии мы сможем выявить заболевание, тем успешнее будет прогноз вашего выздоровления.

Уговоры — единственное лекарство, которое без рецепта и ограничений в дозировке врачи регулярно выдают прямо на дому. Александра убеждают лечиться уже несколько лет. Он соглашается, но в больницу все равно не идет. На вопрос о близких и соседях с маленькими детьми — только отмахивается.

Многие, также как и он, находятся во власти смертельно опасных заблуждений: первое — что туберкулез нельзя вылечить, второе — что при соблюдении некоторых мер удастся избежать заражения.

На рентгеновском снимке — едва заметно светлое облачко. Это означает, что человек болен туберкулезом и может заразить других. Хозяина снимка в областной противотуберкулезный диспансер поместили на лечение по решению суда, но, через несколько недель, почувствовав себя лучше, он просто ушел из больницы.

Чтобы вылечиться от туберкулеза, надо семь-восемь месяцев провести на больничной койке, строго соблюдая все назначения врачей. Такое лечение выдерживают далеко не все пациенты. И если раньше уйти из клиники было трудно — действовал особый режим, то теперь в воротах диспансера нет даже вахтера. Потому что удерживать больных против их воли врачи не имеют право.

Дмитрий, пациент Волгоградского областного противотуберкулезного диспансера: «Больной такой — это бомба замедленного действия. Он может заразить большое количество людей, сам того не зная. Болезнь не видно. Не больно».

Именно из-за таких людей, признается Дмитрий, его жизнь перевернулась в одночасье. О том, что он заразился туберкулезом, случайно узнал, когда проходил медкомиссию. До сих пор не знает — от кого. Чтобы не подвергать опасности близких, не видится с ними уже почти год. Но очень переживает — рядом с его семьей вполне может оказаться тот, кто, в отличие от него, просто не хочет бороться с болезнью.

Дмитрий, пациент Волгоградского областного противотуберкулезного диспансера: «Если он себя не бережет и других убивает — он социально опасен. Таких надо отлавливать и принудительно лечить».

В России действует закон об обязательном направлении такого рода «уклонистов» на лечение в стационар . Главный врач областного противотуберкулезного диспансера, профессор Александр Борзенко, только в этом году отправил в суд больше сотни исковых заявлений.

Александр Борзенко, главный врач Волгоградского областного противотуберкулезного

диспансера: «Госпитализация вроде бы принудительная, а принудительного лечения нет. И нет специализированных учреждений закрытого типа, куда должны помещаться эти больные».

В Волгоградской области суд вынес решение в отношении 70 больных. Но обследование и терапию прошла только половина из них. Остальные, сославшись на нарушение своих конституционных прав, отказались от принудительного лечения, тем самым нарушив конституционное право здоровых людей не быть зараженными опасной болезнью.

Гость в студии – доктор медицинских наук, профессор кафедры фтизиопульмонологии Московской медицинской академии имени Сеченова Ирина Богадельникова.

Ведущая: Как можно заразится туберкулезом?

Гость: Туберкулезом заразиться очень легко. Микобактерия туберкулеза — это возбудитель заболевания, распространяется с воздухом, от больного человека к здоровому, так же как вирус гриппа, например.

Ведущая: Каков инкубационный период этой болезни?

Гость: Некоторые люди заболевают почти сразу же после инфицирования, а некоторые могут оставаться внешне здоровыми в течение многих лет.

Ведущая: Каковы первые симптомы? Как понять, что это заболевание уже напоминает туберкулез?

Гость: Слабость, недомогание, снижение работоспособности. Но есть и объективный симптом — повышение температуры тела. Правда, повышение небольшое, до 37,2 градуса обычно, после 14 часов и держится где-то до 18 часов вечера. Но не каждый день это бывает, температура поднимается периодически, один раз в два дня, один раз в три дня.

Ведущая: Такой классический симптом, как кашель с кровянистыми выделениями — такое часто бывает?

Гость: Это правильно, но кашель — не ранний симптом, он появляется обычно спустя два месяца от начала заболевания. Самым надежным способом выявить присутствие инфекции в организме на сегодня является все-таки туберкулиновая проба Манту. Требуется проводить эту пробу не реже одного раза в год.

В нашей стране это делается в отношении детей и подростков. Что касается взрослых людей, то раннее выявление туберкулеза связывают с рентгенологическими исследованиями, которые, в общем-то, рекомендуется проводить один раз в год.

Ведущая: Кто же находится в группе риска, кто, прежде всего, подвержен этому заболеванию?

Гость: В группе риска, прежде всего, люди с ослабленным иммунитетом, поэтому любая болезнь, которая отрицательно влияет на иммунитет, по сути, создает у человека предрасположение к заболеванию туберкулезом, если, конечно, этот человек инфицируется.

Ведущая: Как вести себя родным людям того человека, у которого обнаружили туберкулез?

Гость: Прежде всего, не паниковать, потому что туберкулез на сегодня — болезнь излечимая. Больным проводятся профилактические курсы лечения, так называемая превентивная терапия, и при аккуратном выполнении всех этих назначений, которые сделает врач членам семьи, риск заболеть туберкулезом не так уж и велик.

Ведущая: Какова профилактика этого заболевания?

Гость: Есть специфическая профилактика, связанная с использованием протвотуберкулезной вакцины, а также противотуберкулезных химиопрепаратов. А есть неспецифическая профилактика, связанная с тем, что людей призывают сбалансированно питаться, ограничить себя во всех вредных привычках, прежде всего, в курении, конечно. Здоровый образ жизни создает условия, когда вероятность заболевания становится минимальной.

Инкубационный период при туберкулезе зависит от вашего иммунитета. Если организм крепкий, то после заражения может пройти несколько лет, прежде чем проявятся первые симптомы.

На ранних стадиях о развитии туберкулеза могут говорить сильная слабость и повышение температуры в определенные часы. А вот кашель появляется уже, когда болезнь в самом разгаре.

Проверить, не заражены ли вы туберкулезом, можно с помощью пробы Манту и рентгена. Поэтому медики советуют делать флюорографию не реже, чем раз в год.

Люди, которые заболели этой страшной болезнью, нуждаются не только в медицинской, но и в психологической помощи. Так что, если беда случилась с кем-то из ваших близких, постарайтесь убедить его, что туберкулез — не приговор и при правильном лечении его можно победить.

Кстати, если у человека обнаружен туберкулез, его родным тоже необходимо пройти обследование. Более того, в целях профилактики близким больного зачастую также необходимо пить лекарства и витамины.

источник